Армейские байки-3

Если сейчас, с высоты лет, рассматривать армейскую службу, то именно теперь отчётливо понимаешь, что именно тогда, в те два года в казарме, среди сотни таких же стриженных мальчишек, твоё восприятие мира изменилось радикально. Он, этот мир, оказался не так прост, как представлялось ранее. Одно дело смотреть в кино на бегущих в атаку солдат, другое дело держать автомат в руках со снаряжённым смертью магазином. Пусть я несколько нарушу жанр простого и лёгкого повествования, но всё же постараюсь показать, и самым минимальным набором слов донести, - ибо времени мало, - ту, прошлую атмосферу армейской службы, и заодно постараюсь набросать портреты действующих лиц. Как можно ближе к реальности.


                                              Илья 

 И так Илья. Якут из-под Вилюйска, из самой что ни есть Тмутаракани нашей Державы. Оленевод и просто мой сослуживец.
 Мы попали в один призыв. И познакомились почти сразу. В карантине, где проходили курс молодого бойца, мы жили обособленно от всей воинской части, в отдельной казарме. Прекрасно помню, как он сидел рядом со мной на табуретке и довольно ловко орудовал иглой, пришивая новенькие погоны и петлицы на форму и шинель, что мы только-что получили. Ну и я в этом деле не отставал, работа в геологии с юных лет многому научила. И мы оба буквально давились от смеха, наблюдая, как маменькие сынки из больших городов, кололи пальцы, ломали иглы и путались в нитках. Пришить к шинели погоны, - доложу я вам, - не так-то просто. Особенно если иглу держишь впервые. Вот именно тогда мы и познакомились. Разговорились. Он рассказывал мне о Якутии, я вслед о Сахалине. Это было необычно. Услышать из уст простого человека то, о чём только читал или видел в фильмах.
 Помню первую получку. После всех вычетов: на подшивку, сапожный крем, зубную пасту и неофициальный взнос дембелям «на дорогу», досталось нам жалованье в аккурат по рублю. Получив свой целковый, я мечтательно задумался, на что бы потратить сию деньжищу и на время отвлёкся от действительности. Когда вернулся из-за заоблачных высот, то обратил внимание на оживление, что вдруг воцарило в казарме. И больше всех суетились якуты. То один, то другой, подбегали ко мне и просили четыре копейки в долг. Меня это заинтриговало и пошёл за разъяснениями к Илье. Но и тот встретил меня просьбой: «Дай четыре копейки». Всё оказалось довольно банально. Оказывается, в солдатской «Чайной» продаётся одеколон «Тройной», маленький стограммовый пузырёк стоит ровно 52 копейки, путём несложных арифметических действий, мои сослуживцы из Якутии прекрасно поняли, что для покупки двух пузырьков сей огненной жидкости не хватало ровно 4 копейки. По сути мизер. Вот и носились жители Севера среди молодого пополнения с необычной просьбой.
Все якуты, ну скажем почти все, были отличные стрелки и художники. И почерк у каждого был поистине каллиграфический. Именно они рисовали в дембельских альбомах, писали туда всякие пожелания и премудрости. Служили писарями при роте или батальоне. Почему я сказал, что почти все? Да вот, мой дружище Илья, ну никак не вписывался в этот ряд. Стрелял он великолепно, - спору нет, - но рисовал прескверно. И почерк у него был плохенький, малоразборчивый и не стабильный. Как он признался мне однажды, что он наверно плохой якут. И его это по-детски расстраивало. 
По штатной должности, он был гранатомётчик. Должность ефрейторская. Зарплата чуть больше, чем у рядового. Но мечтал быть снайпером. О чём неоднократно заявлял комбату. На что майор отвечал: «Снайперов хороших у нас и так хватает, а вот одним выстрелом подбить вражеский танк из РПГ-17, далеко не каждый сможет!» И это правда, стрельба из гранатомёта довольно сложный процесс. Но Илья прекрасно с этим справлялся, рассекая макеты танков имитационными гранатами. Это был гранатомётчик от Бога. На мой вопрос, как это у него получается, говорит просто, без лишних слов: «А я сам становлюсь гранатой мысленно и лечу прямо в цель!» Я думаю и из других видов стрелкового оружия, он стрелял именно так. Если его кидали на поддержку стрелков во время проверок, то он из автомата, в движении, - скорее в забеге, - когда бегут в атаку стреляя на ходу группой в шесть человек, успевал поразить не только свои мишени, но и тех, кто промахивался. Мишени поднимались в разное время, с разным интервалом и по всему огромному полю полигона, и разные. Каждую надо было поразить из определённого положения. По одним положено стрелять с ходу, без остановки, по другим с колена, а по бегущим на расстоянии 550-650 метров - с положения лёжа, или как сам решит стрелок. Ибо полигон – это не асфальтированная площадка, а дикое поле, поросшее травой, не везде можешь стрелять из положения лёжа. И стояли мишени или двигались - ровно десять секунд. Два магазина снаряжённых не полностью (не оттягивать пружину зря), - сорок патронов на упражнение. Если ночью, боеприпасы в магазине компоновались: два простых, один трасса, днём только простые, ни каких трассирующих пуль. С боеприпасами проблем мы не знали, старшина получал их с лихвой, с запасом. Так что наверно не выдам военной тайны, если скажу, что вместо автоматных магазинов по тридцать патронов (Ак-74), старшина и специально выделенные для этого рядовые и сержанты, заряжали пулемётные от РПК-74 по 45 патронов. Даже при сумасшедшей скорострельности АК-74, было довольно сложно расстрелять 90 патронов за упражнение. Большую часть патронов сдавали, но часть оседала в карманах. Их использовали на тактических занятиях, в лесу, за воротами части. Когда отсутствовал офицер (а это было практически всегда, правили бал сержанты). Просто экспериментировали. Стреляли в фляжки, в шапки, в алюминиевые ложки, по воронам. И можете мне верит, это было именно так. Без прикрас.
 Смена оружия для стрельбы поощрялось. Подходишь к старшине и говоришь, что желаешь пострелять в этот раз с ротного пулемёта ПК или гранатомёта. Пожалуйста. Только не разрешали стрелять со снайперской винтовки СВД-43, с автоматического гранатомёта АГС-17, ну и с ПЗРК «Стрела-2М» (это очень серьёзное оружие и требует специальной подготовки). Стреляли с пистолетов: ПМ (Макаров) и двадцатизарядного АПС (Стечкина), последний входил в вооружение механиков-водителей.
Илья стрелял со всех видов стрелкового оружия просто великолепно. Однажды на стрельбище, комбат вдруг вызвал его и строя и спросил в упор: «Рядовой Дьяконов, а ты сможешь поразить вон то сухое дерево из гранатомёта имея три выстрела?» Илья посмотрел на указанное дерево и согласно кивнул головой.
 Гранатомёт он взял свой, тщательно, неизвестно по каким параметрам, отобрал три выстрела (гранаты). И вышел на боевой рубеж. Батальон в строю внимательно наблюдал за его действиями. Так же и небольшая кучка офицеров, где кроме наших, присутствовали офицеры и из других батальонов Офицеры наблюдали через оптику за сухостоем и стрелком. Илья вытоптал траву, прошёлся вокруг, послюнявил палец, поднял, проверил ветер, и аккуратно прилёг, выложив гранаты по правую руку. Зарядил, прицелился и нажал на спусковой механизм, когда ещё никто не ожидал этого. Вырвалась струя газа позади стрелка, опалив траву и граната срезала ствол дерева ровно посредине. Аплодисментов не было. Ведь не шоу, а боевые стрельбы. Наши офицеры радостно загалдели. Впрочем, и весь личный состав батальона так же. Илья встал молча в строй и правил пилотку.
 - Смирно! – закричал начальник штаба.
 Строй выровнялся и принял вид стены. Начштаба строевым подошёл к комбату и доложил. Комбат молодцевато вышел на середину. И официально зачитал приказ.
 - Рядовому Илье Дьяконову, за успехи в боевой подготовке, объявляется отпуск домой на десять суток. Без дороги. Начальнику штаба приготовить приказ, все проездные и финансовые документы. Счастливой дороги, боец. Ты оправдал доверие личного состава. 
Вот так на моего друга свалилось нежданное счастье. Ведь десять суток отпуска в Якутию, - это целый месяц вне части. Как оказалось, позже, комбат за рюмочкой чая поспорил с комбатом первого батальона, что его гранатомётчик, попадёт из трёх выстрелов в любую цель. И выиграл. А на кону был ящик коньяка «Плиска».
 И что вы думаете делает наш Илья? Ни за что не догадаетесь. Он получает документы, проездные деньги, питание на месяц - деньгами, билеты. И уходит в ближайший посёлок Лазо-1, где сдаёт билеты в кассу или перепродаёт – уже не помню, и целый месяц отдыхает там у одной знакомой старушке (о ней я расскажу позже). Пьёт водку, помогает бабуле по хозяйству и бродит на лыжах. На мой вопрос, почему он не поехал на родину, ответ было лаконичен: «Зачем? Отслужу и вернусь.» Забегу чуть вперёд и скажу, когда мы отслужили почти два года, замполит роты был в ужасе, узнав случайно, что Илья за время службы не написал ни одного письма домой. И просил меня заставить его это сделать. Но суровый сын Севера ответил мне так же. Слово в слово.
 Это был интересный человек. Иногда его поступки и вопросы загоняли меня в тупик. Но общение с ним сглаживало все эти мелкие неудобства. Его суждения иногда были так необычны, что заставляли задуматься. Вот некоторые случаи.
 В первый год службы, нам иногда вместе приходилось бегать за водкой для старослужащих в посёлок. Это четыре километра по лесу в обход дорог. Для таких подвигов всегда находилось уйма желающих, ибо одни плюсы. Но выбирали самых шустрых и хитрых, и мы с Ильёй, как и со многими моими друзьями, подходили для этого по всем параметрам. Теперь о плюсах. За водкой шли сразу после обеда. Когда другие драили-мастичили полы или занимались другой работой, включая уборку территории. Долбление льда зимой, чистка снега, а летом окашивание неудобий вокруг казармы и складов. Водка не требовалось срочно, она должна быть на месте к вечеру. Так что можно было успеть отдохнуть. Даже на ужине можно было не спешить и даже отсутствовать, старослужащие обязательно позаботятся, что бы принесли порции гонцов в казарму. Это раз. Во-вторых – свобода. Никто не стоит над душой. Водку лучше купить сразу, а это бутылок шесть-восемь, и припрятать в лесу, а самим вернутся в посёлок и побродить среди гражданского люда. Если есть деньги, можно и самим купить винца по 87 копеек пол-литра, «Плодово-ягодного», прозванного в народе «чернилами», а случалось и водочки. Выпить на полянке, отдохнуть от служивых дел, но главное вовремя, что немаловажно, вернутся в казарму.
 Однажды, когда мы уже купили водку и были готовы отбыть в лес, Илья заметил на витрине магазинчика апельсин. Вот загорелось ему его попробовать, как утверждал он, апельсина он не ел никогда. Пришлось нам ограничится одной бутылкой вина для себя, и купить Илье вожделенный апельсин. И что обидно – апельсин ему категорически не понравился. Скрутило его так, словно он съел не апельсин, а лимон. И потом ещё долго плевался. Второй раз он увидел мороженное, - вот этот продукт ему очень понравился, и после этого довольно часто наши общие денежки кроме спиртного уходили и на этот деликатес.
 Он был хорошим солдатом. Словно родился в шинели. Аккуратный, чистоплотный и энергичный.
 Однажды мы были в карауле. Начкаром был старлей Макеев, прекрасный офицер, спортсмен. И надо же было так случится, буквально вечером позвонили из гарнизона, там в офицерском кафе случилась заваруха. А мы все прекрасно знали, что у нашего летёхи жена работала там официанткой. Начкар оставил за себя помначкара и приказал нам с Ильёй взяв оружие следовать за ним. Мы быстро схватили автоматы, пристегнули по магазину и поспешили в след лейтенанту в гарнизон, где жили офицеры с семьями, где и находилось это злополучное кафе. Судя по всему, все посетили кафе уже вывалили на улицу. При освещении ярких фонарей, мы увидели нечто невообразимое. То тут, то там офицеры сцеплялись друг с другом. Стоял сплошной крик, ибо среди них было много женщин. Оказалось, что один капитан из соседней части ударил по лицу официантку, и это была жена нашего офицера. Он рванулся в толпу, на него навались, вырвали пистолет, что оказался уже у него в руках, рвали пагоны, пинали. Буду честным – я растерялся. Но не Илья. Он вскинул автомат вверх, лязгнул затвором взводя. Военный люди, и их жёны, понимали этот звук, как никто другой. Одна из женщины закричала истерично с мольбой в голосе и повалилась Илье в ноги: «Не стреляй, солдатик!» Очередь вырвалась из ствола и унеслась в небо. Мгновенно наступила тишина. Якут стоял, держа автомат в положении для стрельбы, широко расставив ноги, словно влитой. И сказал внятно, так что все услышали:
 - Всем отойти от командира. Стреляю на поражение.
 Все поняли, что будет именно так. И он будет прав, устав караульной службы, на его стороне. Все отошли от начкара. Тот воспрянул, поправил мундир, забрал пистолет из рук пьяного прапорщика и приказал нам, указав на капитана:
 - Взять его!
 И повели мы капитана с поникшей головой и уже наверно совершенно протрезвевшего в сторону комендатуры, где и находилась караулка. Навстречу попался комбат. Он прогуливался с дочкой.
 - Что случилось, старлей?
 Наш командир рассказал всё. Комбат повернулся к якуту. Пожал ему руку и сказал:
 - Молодец. Знаешь службу. 
 Затем продолжил разговор с Начкаром. Уговаривая его не совершать опрометчивый поступок, и не садить офицера на солдатскую гауптвахту. Ибо это, как он настаивал, может кончится трагически. Лучше вызвать вертолёт и отправить его в Лесозаводск, в штаб армии. Так и порешили. Мы-то понимали, что комбат не может приказать начальнику караула, его власть на него не распространятся на время наряда. Но всё обошлось. Правда мне неизвестно, что стало с капитаном, но как я предполагаю, его просто перевели в другое место, в другую часть. А если бы его посадили в общею камеру на гауптвахту, то он бы не дожил до утра. Таковы были реалии.
 Однажды Илье довелось покурить гашиша. На следующий день он подошёл ко мне и сказал: «Когда пьёшь водку – пьяный дурак, когда куришь это, - пьяный, но умный.»
 Вот я кратко рассказал об одном из своих сослуживцев, об одном из сыновей Якутии. Но только не надо думать, что они как дети. Я в этом сильно сомневаюсь. 
 Служба почти заканчивалась. И в один из вечеров ко мне подошёл Илья.
 - Ты знаешь Иванова, моего земляка, мы из одного посёлка?
 - Знаю. Стреляет хорошо, да шустрый такой. – Ответил я.
 - Его посадили на десять лет. Вчера суд был. Вот мы все домой, - а он в тюрьму. Обидно.
 - За что посадили? – Поинтересовался я.
 - Да ни за что. Был в посёлке, пьянствовал и зарезал мужика в драке.
 Так было.


На заставке фото из Интернета. В пост вставлено армейское фото. У памятника погибшим на Даманском. Иман. (Дальнереченск)