Вспоминая детство, книга 37

Паши, хлопец, земельку


Малый казачонок —
дикий жеребёнок:
ему в поле с отцом не пашется,
ему на кобылках пляшется!
 
Понимать должен отец,
на войну пойдёт малец —
ай да молодец хлопец!
 
Он же и по попе
получит от матери
за то, что пачкает скатерти,
когда ест
в один присест
ушат щей да каши.
 
Вот такие хлопцы наши!
Расти большой, казак,
всё будет так
как пожелаешь.
 
А знаешь,
войн нам больше не надо.
Иди ка ты лучше на гряды —
паши с папанькой земельку.
 
А мать усади за кудельку,
пусть прядёт
да песнь поёт:
 
«На куба-Кубани —
нашей родной маме
счастье живёт да воля —
казачья степная доля!



Ты, родители и собака


Когда ты в мире одна,
а с тобою твоя собака,
то собаке нужна луна.
 
Но луны нигде нет. И драка
намечается лишь с облаками,
ты вдруг понимаешь,
что хочется к маме!
 
«Мама!» — кричишь ты в небо.
А мама далеко где-то:
через две, три ложбины.
 
И у мамы свои кручины:
она поругалась с папой,
так разругалась, что скалкой
треснула папу по лбу;
папа стонет, идёт ко дну
ваша семейная жизнь.
 
Ты за облака удержись
грозовые,
облака — не люди чужие,
облака — не мачеха, отчим;
облака свободные, точно!

* * *
Когда ты в мире одна,
а с тобою твоя собака,
ищи дорогу сама —
там у родителей драка.
 
А тебе очень нужно их помирить,
и обязательно убедить
в том, что мачеха — это не мама,
а отчим — вовсе не папа.
 
«Не дери-, не дери-, не деритесь
и в тюрьму (не хочу) не садитесь,
потому как у вас есть на свете,
собака, я и ещё будут дети!»



О чём мечтают учёные, экономящие на конфетах


«На Луне построим город.
Нет, большие города!
Будет воздух нам дозволен —
минимум. Да, ерунда!

Станем почву привозить
с родной Земли и лук растить,
удобрение завезём
и коровок заведём.

Воду лей, не жалей,
мы её очистим — пей!
Нарожаем там детишек,
напечатаем и книжек.»

* * *
Вот теперь сиди, считай:
сколько кораблей летать
будет в час или в минуту
от Земли и до Луны,
чтобы жили вы не скудно
на этом спутнике. Увы,
миллиарды рублей в час?
Нет, в минуту! Не для нас
все твои мечты, дружище.
 
Ведь, где кого судьба не ищет,
а находит на планете,
где естественны и дети,
и коровы, и вода,
и глюкоза для ума!



Что делать, если родители поругались


Если в ссоре родители,
то они, как вредители:
рушат, разваливают семью.
 
Им плевать на детей! Не пойму
почему родители
ведут себя омерзительно?
 
Смотрите на них, опять поругались!
Нет, я больше не маюсь:
залезу на крупное дерево,
и на лавочку, где сидели они,
прыгну — убьюсь между ними!
 
И чтобы после не говорили,
что ребёнок им жить мешает —
не уроки делает, а гуляет,
и вообще, со всех сторон нехороший.
 
Прыгаю! Жить не сложно
вам будет без меня.
«Дружная у нас семья!» —
говорите тогда знакомым,
в своих деток влюблённым.
 
И пусть зависть вас гложет —
она вам уже не поможет,
мои дорогие родители —
родненьких чад губители!

* * *
Вот так бы ты думал долго...
Да на реке любимой, на Волге
скоро пойдёт ледоход,
а это значит, весна придёт!
 
Весна придёт непременно.
А родители помирившись мгновенно,
будут смотреть, как вода лёд ломает.
(а с тобой или без тебя — кто знает?)



Мой сын и ПТУ (о некоторых мамках)

 
Мой сын никогда не пойдет в разведчики,
не потому что ума нет, а калечат там:
из ружья стрелять заставляют.
Нет, стрелка только нам не хватает!
 
Мой сын никогда не будет шофером.
Ну в крайнем случае, великим актером
не меньше Андрея Миронова ... двух,
ведь сын у меня не олух!
 
Нет, завод по нём точно не плачет.
Расти, подрастай, мой мальчик.
 
Твоя мама землю пророет,
а путь для тебя откроет:
в научном центре засядешь,
маме папу изобретёшь, жизнь наладишь.
 
А в ПТУ никогда не пойдёшь.
Не реви, с такой матерью не пропадёшь!



О наболевшем


Очень круто же, конечно,
не считать у мамы деньги,
а выпрашивать и клянчить,
и подружек угощать
 
пепси-колой,
кока-колой,
надоевшей уже фантой,
очень модною жвачкой
и в кино за всех платить,
 
ведь маманя твоя — лошадь,
заработает ещё!



Ботаники и футболисты


Правильные девочки
поступают правильно,
правильные мальчики
не нарушают правила.
 
Правильные девочки
не хамят, а плачут;
правильные мальчики
дневник от пап не прячут.
 
Девочки и мальчики,
какие ж вы послушные!
Борька Кольке со двора:
«Ботаники все скучные!»
 
Скучные ботаники —
девочки и мальчики,
не радуют их пряталки,
в чернилах вечно пальчики.
 
Скучные ботаники.
Время пролетело.
Скучные учёные
в халатах белых, белых.
 
Тишина кабинетов;
лаборанты, доценты:
женщины и мужчины,
старики в морщинах.
 
«Как можно жить так скучно
в мире непонятном научном?» —
вас спрашивает страна.
А они нам: — Брысь, детвора!
 
В белом халате
ботаник щербатый
смотрит в свой микроскоп:
«Какой народ там живёт?»
 
Колька с Борькой где-то ходят:
в кафе сидят и на работе,
зарплату свою считают,
ботаников изредка вспоминают.

      * * *
Правильные девочки
поступают правильно,
правильные мальчики
не нарушают правила.
 
Ботаники, продавцы, футболисты...
Жизнь для всех бы чистой, чистой!



Вспоминая детство


Всё было уже неважно,
потому что кораблик бумажный
запускается молча.
 
Песня вдали не смолкла.
 
Пропавшие дети рыдали.
Их с корабля как бы звали,
но звали совсем недолго.
 
Так и ушёл по Волге
тот теплоход бумажный.
 
А кто-то самый отважный
пойдет в дом, оторвёт бумаги
сложит корабль и отваги
ему будет не занимать:
«Плыви, тебя не догнать!»
 
Вот так мы и жили:
кораблики молча плыли,
сверкала в небе луна —
пропащая такая сама.
 
И всё уже было неважно:
был бы рот у матери напомажен,
а в руках у отца лопата
(жизнь как жизнь, но горбата)
и весёлые игры у Иннки —
родительские вечеринки.
 
А ты, мой кораблик, плыви
у тебя ведь всё впереди,
в отличие от меня.
Всю жизнь промолчала я.



Как мы с мамочкой блиночки ели


Успокой меня, родная, успокой.
Почему-то мне не нужен твой покой.
Нужна молодость твоя, весёлый смех.
И блиночки чтоб ты ела лучше всех!
 
Кушай, доченька родная, подрастай.
Кушай с мёдом, молочком всё запивай.
 
И ни с кем не вздумай поделиться:
дед дурной, он может подавиться;
бабка старая, жевать уже не может;
а отцу и таз блинов уж не поможет;
кошка сытая, собака тоже ела;
а вот мамочка покушать не успела.
 
Сядем мы с тобой да наедимся,
и пускай за окнами полынь вся
зашуршит от зависти, заплачет.
Для нас и это ничего не значит.
 
Мы спокойненько заснём после обеда,
и глаза закроем на дурь деда,
и на бабку даже ни глазочком,
на отца, на пса, на кошку.
Засыпает мать твоя, не бегай.
 
— Спи, мамуля, тёплой, тёплой негой.



Солнце, я и пузыри


Только в детстве было чудо —
мыльный, маленький пузырь:
— Ты такой смешной откуда?
 
«Я от солнышка, держи!»
 
Я держу, ему смешно.
Лопается. Смерть его
почему-то так печальна.
Начинаю дуть сначала.
 
Мыльный, маленький пузырь,
ты не лопайся, держись!
Сядет круглый на листок,
рассмотрю его... Не то!
 
Ты не солнышка дружок,
а от радуги кусок!
Он хохочет и взрывается.
 
Солнце с неба улыбается:
«Сама не лопни от гордыни,
стихов как понапишешь, Инна!»



Свиристелка


Ах ты, Инна, Инна, Инна —
донька свиристелка,
у тебя под носом
маленька капелка.
 
А кого ты любишь, Инна?

«Папу, маму, лето, зиму.
А ещё люблю блины,
кошку Маньку. Комары
надоели шибко мне!
У нас колодец есть, на дне
тина, глина, грязь.
Мне говорят: туда не лазь!
Я и не полезла —
там неинтересно.
Мне интересен огород,
там кузнечище живёт
зелёный и огромный,
к летячке неподъёмный,
только прыг да скок. 
А однажды на порог
принесла кошка его —
кузнечищу одного
и знаете, сожрала!
Чего ей не хватало?
Молоко есть, мясо, суп —
жри и ешь, свой нос не суй
в наш семейный огород!
Не семья же — кошка. Вот.»
 
Ах ты, Инна, Инна, Инна —
мелка свиристелка,
у тебя на личике
маленька сопелка!
 
Ты поешь, попей, поспи.
И иди, иди, иди
в свой любимый огород,
там царь Горох в кустах живёт,
съешь его противного —
очень агрессивного!
 
А как вырастешь большая,
то, наверное, поймешь:
каждый жрёт то, что живёт.
Вот.



Устал я жить один


Лучше мамы нет на свете
никакого существа.
Но моя мама — гром и ветер!
 
Хорошо, что ты пришла,
а то я жить устал один,
когда ушла ты в магазин.



Шар земной


Не смотри на шар Земной, не смотри —
он не бьётся у тебя в груди.
Не смотри на него, он пропащий —
по земной орбите гулящий!
 
Не держись за него, он убогий —
у него таких, как ты, очень много.
Он не дорожит своим народом.
 
Ты его руками грязными не трогай!



Иннапланетный вруша


Будем жить, будем плыть,
будем строить города.
Будем в поле воеводить —
сеять жатные поля!
 
Очертания новостроек,
распрекрасный космодром.
К звёздам полетим далёким,
а потом поговорим.

* * *
На планете, на чудесной
чудо чудное живёт:
у него живот огромный,
а само сидит и врёт:
 
врёт про маму,
врёт про папу,
врёт про весь иной народ!
 
Мы послушали маленько,
развернулись и домой.
А в ракете «Королёва»
призадумались: «Не врёт!»
 
Развернулись и обратно
подлетаем, там беда:
наше Чудо обожралось
и ни туда, и ни сюда!
 
Мы тянули чудо-юдо,
затянули в звездолёт;
прилетим, покажем деткам,
пусть ещё чего соврёт!

* * *
В общем, чудо долго врало...
Оказалось, правда всё.
Я вам, детоньки, признаюсь:
это чудо — Инна (я).



Красные маки


Чем пахнут красные маки?
Пахнут они дождем,
пахнут красною краской,
солнечным серебром.
 
Пахнут они настроением,
радостью и бедой,
пахнут стихотворением,
кисточкой пахнут, холстом.
 
Нарисуй нам, художник, маков
много, много, чтоб алый цвет
с картины ревел и плакал:
«Я не счастье — обман и бред!»