Сегодня, 25 ноября в разных сахалинских ведомствах происходит "разбор полетов" по поводу гибели в огне двух детей - Максима и Вики Толкачевых. Напомним, брат и сестра, которых родители оставили в доме одних, сгорели в субботу, 23 ноября.
Как сообщили в комиссии по делам несовершеннолетних (КДН), семья Толкачевых состояла на учете как неблагополучная, затем исправилась.
"Благодаря регулярной и добросовестной профилактической работе, - сообщили Светлана Богданова, инспектор КДН, - семья встала на путь исправления. А именно: мать начала вести трезвый образ жизни, отец нашел работу. Поэтому в начале 2013 года семью сняли с учета. Никаких звонков и сообщений о семье в течение года не поступало".
Вместе с тем, как удалось выяснить, звонки все же поступали. Как минимум двое соседей неоднократно звонили в комиссию по делам несовершеннолетних по номеру (4242) 789-541 и сообщали о том, что дети живут в сложных условиях. В ответ они слышали: "Ваше сообщение принято, возьмем на заметку". Однако результатов не последовало. Как пояснили в комиссии, фиксируются только те звонки, которые поступают на номер дежурной части "02" или на телефон доверия "157". Поскольку телефонные разговоры по номеру (4242) 789-541 не записываются, то подтвердить факт обращения невозможно. Стало ли это причиной того, что инспекторы так и не выехали проверить злополучный адрес - выяснить затруднительно.
Факт исправления матери тоже вызывает сомнения. С учета семью сняли в январе, а уже весной соседи практически ежедневно видели мать пьяной, лежащей во дворе своего дома без одежды, испачканной фекалиями. Могла ли она исполнять родительский долг в таком состоянии - ответ напрашивается сам. Но отец погибших детей работал и в меру сил заботился о Вике и Максиме. Однако сказать, что он полностью справлялся со своими обязанностями нельзя - нередко детей кормили соседи, а не родители.
Даже условия, в которых жили Максим и Вика вызывают вопросы. Дом летний, отопление и водоснабжение отсутствуют. При этом, в сентябре этого года, когда малыши заболели, к ним на дом выезжал врач. Обращался ли он в органы опеки с сообщением об условиях жизни детей – неизвестно.