«Я кайфую» - Андрей Лобкин рассказал про строительство нового аэровокзала и жизнь после мэрии

Встречу «Пятой власти» с Андреем Лобкиным, руководителем предприятия «Аэровокзальный комплекс Южно-Сахалинска», бывшим мэром областного центра мы планировали на вторую половину февраля. Но ее пришлось экстренно переносить, потому что в Южно-Сахалинск приехали представители УК «Группа 100» - компании, которая выиграла конкурс на проектирование аэровокзала, и корейской «LS Network», которая будет осуществлять технический надзор. Мы решили, что разговор о новом аэровокзале будет правильнее вести со всеми заинтересованными сторонами.

Хочется отдельно сказать об Андрее Лобкине. Он без раздумий согласился на встречу, легко скорректировал планы, когда встал вопрос о переносе времени. Но после переживал, что на него накинется интернет-толпа, которая последние годы перемывала ему кости на форумах и в соцсетях.  Ведь Андрей Лобкин всегда был излюбленной мишенью интернет-троллей, а весь 2013 год, предшествовавший его отставке, его буквально травили даже федеральные СМИ. Я и сама редко писала о бывшем мэре комплементарные материалы.

И тем не менее, Андрей Лобкин пришел. Все же настоящая храбрость - это не отсутствие страха, а сопротивление ему. Публика у нас адекватная, разговор получился конструктивный и уважительный. Впрочем, пришлось Андрею Лобкину ответить на вопрос - «какую сумму он рассчитывает украсть при строительстве аэровокзала».

На проект пришел представитель корейской компании Мун Сон Хо, который просил называть его Антоном. Смогли мы показать и видеопрезентацию нового комплекса, подготовленную корейцами, которую СМИ еще видели. К сожалению, Тимофея  Кузнецова из «УК Группа 100» не было. Он в пятницу улетел домой, потому что сильно простыл на Сахалине, а и в его гостинице, и в Грин Паласе, где находится офис администрации аэровокзала, как назло, отключили отопление. Впрочем, мне удалось перехватить Тимофея до его отъезда и задать все вопросы, которые вас интересовали.

И, кстати, мне кажется, мы нашли для «Пятой власти» постоянно пристанище – ресторан Каса Верде оказался очень уютным и гостеприимным.

И, как всегда, вот полная стенограмма встречи.

Андрей Лобкин: Что касается интернета  и того, что там пишут, то это вопрос нашей культуры. Там наши люди, и что обижаться на зеркало…. Я готов отвечать на любые вопросы.

Компания «Аэровокзал Южно-Сахалинск» была организована в 2010 году. Целью ее было взять участок земли, которая принадлежала федеральному центру, и построить аэровокзал. Тогда это не получилось. Но в последствии губернатору Александру Хорошавину удалось добиться перевода  всех сахалинских аэропортов из федерального ведения на баланс области, и к проекту строительства аэровокзала удалось вернуться. Хочу сказать, что наш регион - единственный, который смог это сделать.

Мы уже оформляем земельный участок, согласовали план работ нашей компании, и должны построить аэровокзал к 2018 году.

Мы сделали технико-экономическое обоснование, чтобы понимать, какой нам нужен аэровокзал с точки зрения пропускной способности, внешнего вида и ряда других факторов. Эти работы провела корейская компания «LS Network». Она предложила несколько вариантов здания, нам больше всего понравился Северное сияние – «Аврора». Стоимость строительства, по их оценкам, должна составить примерно 7,5 млрд рублей при курсе доллара 46 рублей. Мы понимаем, что сейчас цены будут другими, но есть обстоятельства, которые от нас не зависят, поэтому мы воспринимаем прыжки курса как форс мажор и сильно на нем не зацикливаемся.

Стоимость создания проекта аэровокзала корейцы оценили в 500 млн рублей, и еще 50 млн они заложили на непредвиденные расходы. Но мы посчитали, что создание проекта не так подвержено колебаниям курса валют, ведь там задействованы не оборудование и стройматериалы, а мозги, компьютер, карандаши, поэтому сократили цену на разработку проекта, на аукцион вышли с максимальной стоимостью в 417 млн рублей. К сожалению, те иностранные компании, с которыми мы работали – тот же "LS Network", Мицуи, австрийские компании, германские не смогли принять участие в аукционе. Так как не захотели или не сумели вступить в наши СРО (саморегулирующиеся организации строителей), а поэтому не получили соответствующий доступ. Из иностранцев подала заявку одна немецкая компания Асмон. Это восточные немцы, они уже 15 лет работают в России, знают наши реалии. Но на начальном этапе их заявка была отклонена из-за неправильно оформленных документов. В финал из пяти участников вышли хабаровская компания и «Группа 100» из Москвы. Победитель – «Группа 100» предложила цену в 399 с небольшим млн рублей. Так что даже на этом этапе мы сэкономили почти 150 млн рублей.

Но нам бы хотелось продолжить сотрудничество с корейцами, потому что они, помимо самого ТЭО, предложили нам пакет интересных предложений по привлечению инвестиций. Компания давно сотрудничает с южнокорейским "Эксимбанк" и тот согласился инвестировать строительство на 40% финансовых затрат под 5-6% годовых. Одновременно нам предложили сотрудничать с компанией, которая занимается управлением 14 корейских аэропортов. Она дала согласие взять на себя управление нашим будущим терминалом и довести его до корейского стандарта. Поэтому мы прописали в конкурсной документации, что какая-бы компания не победила, она обязана руководствоваться существующим ТЭО, максимально сохранить тот внешний вид здания, который мы уже показали жителям и который всем так понравился, и сотрудничать с компанией LS как с техническим консультантом. Вот таким триумвиратом – «Аэровокзал Южно-Сахалинска», «Группа 100», LS мы и приступаем к работе. Вернее, это даже не триумвират – есть еще действующий аэропорт, который также будет вовлечен в работу, есть авиакомпания «Аврора», чье мнение как эксплуатанта будет обязательно учитываться.  А еще мы говорили с руководством «Группы 100», что надо привлекать общественность, а блогеры - это одни из самых активных представителей общественности, к обсуждению проекта.  Планируем проводить встречи с журналистами и населением примерно раз в полтора-два месяца. И какие-то советы и мнения будем учитывать. Хотя, на самом деле, нам не нужно изобретать велосипед. Мы все путешествуем и видим, какими должны быть аэропорты. Другое дело, что нужно соблюдать соотношение цены и качества, и мы не можем построить второй Инчон хотя бы потому, что он обслуживает 60 млн пассажиров в год, а Южно-Сахалинский аэровокзал будем строить исходя из 2 млн пассажиров в год к 2034 году. Но при этом технологии и дизайн мы будем использовать самые современные. Можно сделать маленький аэропорт, но красивый и современный. Причем такой, который будет современным и спустя 30 лет.

Главное, чтобы аэропорт был удобен, особенно для маломобильных групп населения, потому что нынешний аэровокзал…. Без слез не глянешь на то, как там пытаются перемещаться мамы с колясками или инвалиды. Я сам работал в аэропорту и понимаю проблему, поэтому мы учтем все современные веяния.

Аэровокзал будет располагаться севернее существующего здания. Должны появиться новые залы для внутренних рейсов, международных направлений, официальных делегаций, пассажиров первого и бизнес-классов. Разумеется, появятся комнаты матери и ребенка, медпункт, гостиница, крытая парковка и прочие необходимые объекты.  Мы понимаем, что, при наших снеговых нагрузках, открытая парковка  подразумевает серьезные траты на расчистку. Да и с точки зрения удобства пассажиров возможность выйти из самолета прямо в здание аэровокзала, получить багаж и сесть в автомобиль, не выходя на улицу под снег, намного предпочтительнее того, что есть у нас сейчас. И мы это обязательно реализуем.

В проекте есть масса других нюансов, но это коротко.

Любовь Барабашова: Андрей Игоревич, давайте прервемся, иначе у нас просто не останется времени на вопросы. Кто начнет?

Анастасия: Где территориально будет размещаться новый аэропорт? Не затронет ли стройка стоящие возле аэропорта дома и дачи? И еще, будет ли продлена ВПП? Ведь  за последнее время уже дважды самолеты выкатывались за взлетно-посадочные полосы.

Андрей Лобкин: Новый аэропорт разместится севернее существующего и займет территорию вплоть до забора военной части. При этом существующее здание аэровокзала будет встроено в новое и закрыто общим фасадом. Скорее всего, там разместят сотрудников Росграницы. Что касается полосы, то есть предложение сделать новую параллельно существующей. Руководство аэропорта подало заявку, начато отведение земли. Никакие частные строения в ходе стройки не пострадают. Сейчас идет работа по уменьшению зоны отчуждения. Пока она составляет 500 метров, а будет – 300. Это поможет землепользователям сохранить свои участки.

Про то, что самолеты выкатывались за пределы ВПП, СМИ писали. Насколько мне известно, расследование продолжается. Мое мнение как человека, который 20 лет провел в авиации, имело место превышение скорости руления. Самолет должен выруливать со скоростью 5 км в час, медленно и осторожно. А пилоты, которые к нам прилетают, вчера были в Торонто, позавчера в Бишкеке, привыкли гонять. Наша полоса 3,5 км, есть карманы для руления, которые построены уже очень давно, все это позволяет принимать все виды самолетов. Происшествия случались только с Аэробусами «Аэрофлота», хотя к нам летают и Боинги 777 других авиакомпаний, которые больше 320 Аэробусов, но при этом спокойно у нас разворачиваются.

Валерий Криппа: Добрый вечер. Я достаточно много путешествую, вы, безусловно, много ездите по миру, да и у всех здесь присутствующих, наверняка, есть некий опыт и представление, каким должен быть хороший аэропорт. Есть пример аэропорта Владивостока, который был построен совсем недавно, на который было потрачено много денег, но он, на мой взгляд, совершенно неудобный. Нет ощущения некой собранности и хорошей планировки– эти бесконечные коридоры, ведущие в никуда, лестницы, по которым без конца надо подниматься и спускаться… Не получится ли так у нас?

Андрей Лобкин: Мне, откровенно говоря, и самому этот аэропорт не нравится. Вы абсолютно правы. Я там был всего один раз, специально приехал посмотреть сразу после открытия. Причем этот аэропорт специально сделали «открытым небом», в расчете, что любая авиакомпания сможет туда летать и тем самым увеличивать пассажиропоток. Но не получилось. Мы, безусловно, учтем этот опыт. Мы должны построить аэропорт максимально комфортным в том плане, чтобы пассажир, который приехал на такси или автобусе, садился в самолет по телескопическому трапу с минимальными передвижениями. Это должно быть справедливо и для тех, кто приезжает на остров. Аэропорт Инчон длиной примерно 1 км – это расстояние от первого гейта до последнего. Но при его пассажиропотоке это оправдано. Наш аэропорт сейчас обслуживает 900 тысяч пассажиров, поэтому нам не нужен гигантский дворец, в котором гуляет ветер. Но при этом мы хотим, чтобы стояло красивое здание, а не очередная коробка. Мы обговаривали эти моменты с «Группой 100». Что касается функционала, я в них не сомневаюсь – они давно сотрудничают с немецкими компаниями, которые обеспечивали оборудованием почти все немецкие аэропорты – багаж, перемещение пассажиров…. Мы «Группе 100» посоветовали работать с корейцами, «LS»  работала в Инчоне,  и на его примере видно, на что способна компания.

Что касается внешнего вида нашего нового аэровокзала, который так всем понравился, то тут могут возникнуть некоторые сложности. Пройти госэкспертизу с теми архитектурными изысками, которые предусмотрены, будет сложно – в госэкспертизе сидят люди достаточно консервативные. И нам предстоит серьезная работа по их убеждению.

Валерий Криппа: Вы обмолвились про вторую полосу, можно ли надеяться, что у нас будет как в Саппоро – там во время снегопадов, когда идет расчистка одной полосы, на вторую принимают самолеты, поэтому аэропорт в Саппоро закрывается по погодным условиям намного реже, чем южно-сахалинский.

Андрей Лобкин: Саппоро обслуживает 5 млн пассажиров в год, вторую ВПП строят, когда пасажиропоток побольше. Хотя, конечно, когда в аэропорту две ВПП параллельные или пересекающиеся, это сильно упрощает работу аэропорта, если банально говорить. Но с нашими двумя миллионами, две полосы не нужны. У нас будет одна новая полоса, а старая будет использована как скоростная рулежная дорожка. Это позволит обслуживать один самолет каждые 30 секунд. Это намного превышает наши потребности.  Пока мы принимаем 7 – 8 самолетов в день. Что касается уборки снега, то я не открою секрета, если скажу, что имеющаяся у нас техника свой ресурс выработала уже давно. Есть всего три или четыре машины, которые соответствуют современным требованиям, но и они уже б/у. Сейчас аэропорт должен закупить сразу несколько единиц специализированной техники.

Валерий Криппа: Так когда появится надежда, что аэропорт будут реже закрывать?

Андрей Лобкин: Это больше вопрос к действующему руководителю Никите Сергеевичу Полонскому. Но в этом году они будут приобретать специальную технику. Хотя в последние годы у них было не так много срывов. Сезон 2014 года был, пожалуй, аномальным.

Я на Сахалине с 1979 года, сам работал руководителем полетов, хорошо знаю, что такое ВПП. И помню, как мы танками крошили лед на взлетной полосе, плавили тепловыми машинами.  Как люди сидели в ожидании вылета.

Понятно, что критика вызвана даже не столько самими задержками рейсов, а тем, в каких условиях  люди их пережидают. Надо сделать так, чтобы транзитные залы и гостиница были максимально удобными.

Любовь Барабашова: У нас есть возможность посмотреть видеопрезентацию нового аэровокзала, которую создали специалисты LS. Ее пока в СМИ не показывали, поэтому вы присутствуете на премьере.

Любовь Барабашова: Антон, вопрос к вам. В чем будет состоять ваше «техническое сопровождение»? С вами уже заключили какой-либо договор на эту тему? И будете ли вы иметь возможность диктовать проектировщику свои условия? Проще говоря, не получится ли так, что вместо вашего Северного сияния мы увидим коробку какого-нибудь «Шереметьева»?

Андрей Лобкин: Круто! Услышали бы в «Шереметьево», что они «какие-то»… Мы и сами не дадим сделать коробку. Мы потому и настояли, чтобы корейцы участвовали в проекте.

Антон: Мы изначально исходили из необходимости воплотить необычное здание. Хотя, в числе вариантов, которые мы представили заказчикам на рассмотрение, была и коробка, но она никому не понравилась. Всем хотелось построить что-то красивое. Мы рассчитали, что при существующих снеговых нагрузках и сейсмике, реально воплотить проект «Северное сияние».

Андрей Лобкин:  Действительно, наши партнеры, помимо «Авроры», предложили нам еще один проект под названием «Плавающий лед», это как раз коробка с вкраплениями света. Но второй вариант мы забраковали. Не волнуйтесь, мы будем делать то, что понравилось людям. Тем более, что губернатор сказал, что мы должны создать аэровокзал того дизайна, который лег на сердце сахалинцам.   

Сергей Макаров: Замечательная видеопрезентация. У компании «УК Групп 100» нет ни одного аэропорта, построенного по ее проектам. Откуда у вас уверенность, что ее сотрудники справятся с задачей? Что они спроектируют хороший аэропорт?

Андрей Лобкин: Когда мы начинали работать с компаний «LS», я, между нами говоря, рассчитывал, что они будут и проектировать, и строить. Но, к сожалению, эта компания не получила допуска СРО и не смогла участвовать в конкурсе. Из тех, кто участвовал (это группа «АССМАНН Бератен+Планен», ООО «Проектно-монтажная компания Сибири», ОАО «ПИИ ВТ Дальаэропроект», ООО «Управляющая Компания «Группа 100», ООО «Спектрум-Холдинг», хабаровская компания) «Группа 100» по своему референсу, способна спроектировать объект, о которому мы говорим.  Что касается объектов, которые они уже построили, то основной, тот, к проектированию которого они имели отношение, и которым они гордятся, это аэропорт Жуляны в Киеве. Он был построен к Евро-2012. «Группа 100» гордится тем, что всего за пару лет аэропорт вышел на самоокупаемость. Они реализовали проект аэропорта, который сейчас реализовывается во всем мире, так называемый Аэропорт-Сити. Там не только и не столько авиационные услуги, а неавиационные. По сути, это своеобразный Сити Молл с магазинами, кинотеатрами. Вот такое корейцы создали в Кемпо, это второй в Республике Корея аэропорт после Инчона. Да и Инчон создан по этой модели, он зарабатывает больше на неавиационных услугах, чем на авиационных. Еще на счету «Группы 100» аэропорт в Харькове. В России они больше работают в Заполярье. Более того, они создают целые комплексы, завязывают их в логистические центры. Они привезли с собой рекомендательные письма от руководства Ямало-Ненецкого автономного округа, где их хвалят и рекомендуют. То есть, у нас не было оснований отклонить заявку «Группы 100», ведь все документы у них были в порядке, и второе – то, что они представили в своей работе, говорит о том, что они работают. Другое дело, вы, наверное, говорите о том, что пишут о них в интернете. Но ведь и обо мне разное писали, и я могу сказать, что там было всего процентов пять правды. Так что поживем-увидим. Пока я не вижу оснований для опасений.  Абсолютно нормальная компания, с нормальными проектами. К тому же, мы уже договорились постоянно встречаться с журналистами и населением, и вы сможете задать свои вопросы напрямую. «Группа 100» откроет свой офис в Южно-Сахалинске, так что они всегда будут доступны для общения.

Любовь Барабашова: Хотя Тимофей Кузнецов как самое больше достижение своей компании приводил строительство по их проектам аэропортов Жуляны в Киеве и харковского, я нигде не нашла доказательств, что «УК Групп 100» действительно имели отношение к проектированию этих объектов. Вы можете запросить у них документы, которые бы подтверждали, что Жуляны и Харьков действительно проектировали именно они?

Андрей Лобкин: Хорошо, я запрошу у них информацию и документы передам вам.

Ирина Нефедова: У меня два вопроса о людях. Я полагаю, что главным в новом аэропорту должно стать удобство для пассажиров. Расскажите, какие принципиальные новшества вы планируете в этом плане внедрить. Полагаю, что удобные подъезды, подходы, получение багажа, выход из самолетов в «рукава» - это само собой. А что еще?  

Андрей Лобкин: Думаю, должен быть абсолютно стандартный набор услуг. Соответствующие медицинские учреждения, помещения для людей, которые нуждаются в специальных  условиях, интернет-кафе, отдельные курительные комнаты, игровые комнаты для детей, я уже не говорю про фут-корт и различные закусочные. Наверное, может появиться кинотеатр, если в нем будет необходимость. Другое дело, что все это необходимо соразмерить с нашим пассажиропотоком. Может что-то подскажет нам население.

Ирина Нефедова: Тогда первая подсказка – нужно подумать о регулярном автобусном маршруте.

Андрей Лобкин: Безусловно. Раньше существовал маршрут, который ходил с железнодорожного вокзала в аэропорт.  Было даже предложение проложить железнодорожную линию в аэровокзал. Но, думаю, это нам не нужно.

Ирина Нефедова: И второй вопрос. Можно построить очень красивое здание, оснастить его новейшими инженерными системами, предусмотреть множество новшеств. Но при этом люди могут остаться прежними. Вы уже думаете, где возьмете сотрудников? Как будете их обучать? Сейчас в нашем аэропорту очень много утомленных, усталых лиц. Это особенно бросается в глаза, когда возвращаешься из-за границы и видишь наших таможенников…

Андрей Лобкин: Спасибо за этот вопрос. Недавно мы разговаривали с губернатором, и я это же, примерно вашими же словами, сказал. Когда человек всю жизнь прожил в бараке, дай ему денег на дворец - он построит дворец в форме барака. Ментальность меняется сложно. Помню, когда мы с Константином Сухоребриком создавали «Сахалинские авиатрассы», то наша служба бортпроводников была лучшей на Дальнем Востоке в течение нескольких лет. Потому что мы всех, кто нам достался в «наследство», списали на землю, сделали из них службу перевозок, а набрали абсолютно новых девчонок, которые не знали аэрофлотовского бардака. Мы их обучали в Америке, в Сиэтле, потом к нам приезжали инструкторы-американки. Первые годы, когда работали эти люди, это был совершенно новый стандарт. Правда сегодня от них мало кто остался – они быстро замуж повыходили. Безусловно, можно построить что угодно, но если работать будут черствые люди с вечной печатью недовольства и усталости на лице, сделать аэропорт удобным для пассажиров не получится. Мы обязательно будем внимательно подходить к подбору персонала. И в этом нам помогут корейские партнеры.

Виктория: Как вы думаете, войдет новый аэропорт в десятку лучших аэропортов России?

Андрей Лобкин: То, что он будет красивый и функциональный, я не сомневаюсь. Но есть определенные критерии, по которым присуждаются те или иные места. Это безопасность полетов, количество авиационных происшествий. Южно-Сахалинский аэропорт был лучшим в своей категории, когда я им руководил в 2002 году. Как и аэропорт Толмачево в 2004 году. Так что я знаю, как приводить аэропорты к званию лучших.  Если мы реализуем то, что у нас есть в голове, то все шансы у нас есть. Но, по большому счету, для пассажиров все равно - какое место занимает аэропорт, главное, чтобы было удобно.

Виктор Опейкин: Вопрос к вам по народному контролю. В бытность вашу мэром был реализован проект «Народный контроль». При строительстве каких-либо объектов полная информация об этом с фотографиями выкладывалась на сайт. И у людей была возможность комментировать, сообщать о возможных нарушениях, если они имели место быть в ходе стройки. Не планируете ли вы реализовать что-то подобное в ходе нынешнего строительства. Размещать информацию. Например – шаг первый – сваи, шаг второй….. и так далее? И сделать объект доступным для людей, которые хотели бы посмотреть на ход строительства.

Андрей Лобкин: Безусловно. Я считаю, что у нас на острове очень активное население. Мы в мэрии пользовались этим, и люди указывали нам на ошибки. На своем сайте мы реализуем эту идею. Это интересный проект. Очень часто люди креативно мыслят и высказывают очень оригинальные идеи. Мы максимально открыты. Я прошел школу политико-административную и знаю, что это нужно. Вы (журналисты – прим. Ред) меня натренировали.  Вот «Группа 100» - бизнесмены, люди другого плана. Им кажется - они делают и делают, что об этом говорить?

Александр Накагава: Будут ли развиваться новые направления? Сейчас у нас проблема куда-то улететь. В тот-же Китай нужно лететь с тремя пересадками, в Америку нужно лететь из Москвы…

Андрей Лобкин: Хороший вопрос. Если мы сумеем предоставить услуги, которые станут привлекательными для авиаперевозчиков, то, возможно, да. Например, летит бор из Харбина в Америку и, если у нас авиационный керосин будет стоить дешевле, чем в том же Харбине,  он подсядет, возьмет транзитных пассажиров и полетит дальше. Потому что стоимость керосина - это примерно 60% стоимости билета. А так у него будет возможность сэкономить и заработать на транзитных. Нужно понимать, что если мы откроем рейс Южно-Сахалинск-Сиэтл, то там будет  пять-шесть человек на борту. А подсесть раз в неделю – это возможность хорошая. Вообще, есть нормальная мировая практика, когда люди летают через хабы, такие, как Сеул. Добрался в Сеул, и оттуда можно улететь в любую точку мира. Я говорил про Америку, там есть три-четыре узловых аэропорта, через которые компании возят пассажиров в любые города.

Александр Накагава: Но это странная ситуация, когда нам приходится лететь в Америку через Москву.

Андрей Лобкин: Но в Америку можно улететь через Сеул, Токио, Саппоро.

Валерий Криппа: В Саппоро проблемы с транзитными визами.

Андрей Лобкин: Разве?

Валерий Криппа: Поверьте часто летающему пассажиру. Позвольте еще один вопрос. Не секрет, что у нас есть немало бизнес-пассажиров и нагрузка на бизнес-зал большая. Почти каждый день есть чартеры в Ноглики и Оху. Эти особенности вы планируете учесть?  

Андрей Лобкин: Да, конечно, все будет учтено. Мы планируем построить зал для пассажиров первого класса, бизнес-класса. Любой каприз за ваши деньги. У нас есть идея - старое здание аэровокзала отдать под обслуживание бизнес-самолетов Фальконов и других. Их не так много, но они есть.

Вероника: Вы упомянули, что если все пойдет как задумано, то к 2018 году у нас появился новый функциональный аэровокзал. Есть ли, по вашему мнению, какие-то факторы риска, которые могут этому помещать. Проводился ли такой анализ? И, если факторы такие есть, то как мы можем с ними справится?

Андрей Лобкин: Спасибо за вопрос. Как говорит наш владыка: «Хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах». Если взять финансирование, то нужно учитывать нестабильность рубля. Но тут я не случайно сказал, что мы надеемся на наших партнеров, вернее, на их партнеров. «LS» сотрудничает с корейским «Эксимбанком», «Группа 100» работает с венгерским банком. Там совсем другие проценты – 5-6% годовых. Это нужно использовать. Тем более, корейцы хотят войти в состав учредителей аэровокзала. Конечно, наш аэропорт - не Инчон, и быстро он не окупится, но на острове он все равно начнет приносить прибыль.  Другое дело – политическая ситуация. И тут все может произойти. Мы ориентируемся на действующего губернатора. Он является идеологом проекта, благодаря его энергии проект и стал возможен. Поэтому нам хотелось бы, чтобы губернатор оставался на своем месте, потому что он является политическим гарантом того, что строительство начнется. А пока ничто даже близко не указывает на то, что проект может быть свернут. Более того, идут и другие проекты – запланирован ремонт аэропорта Охи, Итуруп недавно построен…

Михаил Родин: У меня небольшое предложение. Я большой поклонник авиационной фотографии. У нас инициативная группа, и дважды в год мы договариваемся с аэропортом и ездим туда фотографировать. У меня просьба – если есть возможность, внесите в проект небольшую споттерскую площадку. Пусть и не споттерскую, а такую, где каждый желающий смог бы прийти и посмотреть и сфотографировать самолеты. Это наша давнишняя мечта и, насколько мне известно, ничего подобного в нашей стране еще нет. И еще один споттерский вопрос – рулежные дорожки и площадки будут новые строиться или в границах существующих? А то надоело за забором прятаться.

Андрей Лобкин: Мы немного реконструируем перрон на севере, чтобы вместить четыре телескопических трапа, которые мы планируем установить. Все остальное – рулежные дорожки и вторая полоса уже сейчас находятся в планах реконструкции, и мы ничего принципиально нового в этом направлении делать не будем.

А что касается площадки… Вы не были в японском аэропорту Ханэда? Вот они реализовали мечту вашу и ваших коллег. Меня туда привозила на экскурсию компания «Мицуи», чье подразделение  проектировало этот объект на 40 млн пассажиров. Они сделали кафе со звездным небом – словно в планетарии находишься. Очень красиво. А споттерская площадка просто огромная – сотни метров квадратных. Можно смотреть, как взлетают и садятся самолеты. У нас тоже есть что посмотреть, пейзаж хороший, сопки наши. Будет красиво. Мы учтем ваше предложение. У нас этого в техзадании нет, но мы поговорим, что можно сделать.

Сергей Макаров: У аэропорта есть санитарная зона, которая до сих пор еще не определена – 500 м или 300. Почему так получается?

Андрей Лобкин: Санитарная зона составляет 500 метров. Когда я работал в мэрии, мы спорили с аэропортом, отстаивая интересы жителей, которые построили там дачи и дома….

Любовь Барабашова: Отдельная история с известным «Ранчо».

Андрей Лобкин: Да, громкая история с «Ранчо». Но сейчас идет работа, чтобы уменьшить зону до 300 метров. Авиационный кодекс это позволяет. Но меньше уже нельзя. Поймите – нельзя ничего строить рядом с ВПП. Это вопрос безопасности. Ведь иначе вас будет поливать керосином.

Ирина Нефедова: Вы много лет проработали в авиации, вам самому не хотелось за штурвал?

Андрей Лобкин: Я сидел за штурвалом тренажера. Летал. У меня первая профессия – авиадиспетчер. Работал руководителем полетов в аэропорту Южно-Сахалинск. Потом стала создаваться авиакомпания «Сахалинские авиатрассы», и Константин Сухоребрик пригласил меня. Просто мы с ним дружили с давних времен. Я был первым замом. Курировал все, начиная с финансов. Потом я управлял двумя аэропортами - южно-сахалинским и Толмачово. Поэтому у меня в гражданской авиации нет секретов – я и управлял, и в авиакомпании работал, и на земле был… Полетать мне хотелось, но современные тренажеры - это полная имитация полета с грозовыми явлениями, с болтанкой… Тренажеры сейчас такие, что пилотское удостоверение можно получить даже без реального полета, только пройдя обучение на имитаторе. Реально в небе не летал, но на тренажере – да.

Вообще, сейчас небо стало доступно многим. Вот у нас в аэропорту висит объявление о возможности научиться пилотировать вертолет. В Анкоридже подержанный самолет можно купить за 80 тысяч долларов. Сейчас машины стоят дороже.

Наталья: Предусматривает ли задание на проектирование инженерную защиту территорий? В частности, памятуя о наводнении, которое принес тайфун Филлис, меня беспокоит, насколько аэропорт будет защищен.

Андрей Лобкин: Хороший вопрос. Насколько я помню, по наводнению мы не говорили. Мы предусматривали защиту по сейсмике, а вот от наводнения – нет. Я, кстати, помню Филлис. Я работал тогда в аэропорту, и на нас это наводнение не повлияло. Мы работали, летали. Но я вернусь к этой теме, и мы подробнее ее рассмотрим.

Анастасия: У меня вопрос, касающийся автопарковки. Сейчас платная система очень неудобная, надо вечно бегать, доплачивать… Что вы планируете сделать, чтобы парковка была максимально удобна для водителей? И будет ли мешать стройка пассажирам?

Андрей Лобкин: Я противник платных въездов. Когда я был директором аэропорта, мы не стали этого делать, хотя была масса предложений от коммерсантов. Но мы не стали реализовывать эту модель. Зарабатывать надо на другом. И на нашем проекте нет платных парковок. Но я не знаю, какую схему примет компания, которая будет управлять новым терминалом.

Что касается совмещения стройки и работы аэропорта, то это фактор утяжеляющий. В чистом поле строить проще. Но, учитывая, что мы строим заново новый терминал, а старый будет работать, мы сможем организовать так работу, чтобы не беспокоить пассажиров. Потом, когда терминал будет построен, мы переведем пассажиропоток в него, а старое здание закроем общим фасадом и начнем его реконструкцию.

Анастасия: Вопрос к Антону. Мы посмотрели, как будет выглядеть здание снаружи. А что будет внутри? Во многих иностранных аэровокзалах есть фонтанчики, зоны отдыха. Что-то такое, чтобы было уютно и красиво.

Антон: Мы специально пригласили специалистов из Кореи. Вы были в аэропорту Инчон? Вот что-то похожее, такого стандарта, но в меньших масштабах, мы и планируем сделать. Фонтан вы сказали? Не знаю. Но уровень комфорта будет высочайший.

Андрей Лобкин: А почему и не фонтан? Сейчас все возможно сделать. Разные креативные штучки очень украшают.

Анастасия: Я была в маленьком аэропорту Камбоджи, и там был сад в японском стиле с бамбуковым фонтаном. Аэропорт был действительно крохотный, но настолько уютный… Ничего супер-навороченного  с технической точки, но все очень красиво.  

Антон: Наверное, нам нужен женский взгляд на наш проект.

Сергей Макаров: Я прошу отнестись к моему вопросу с юмором. Когда в соцсетях я стал писать, что иду на встречу с Андреем Лобкиными, и просил прислать свои вопросы, то все говорили одно и то же: «Он пошел туда воровать». Вот ответьте этим людям, какую сумму вы планируете украсть на этом проекте?

Андрей Лобкин: Очень хорошая тема.. Спасибо за вопрос. Я расцениваю все, что обо мне пишут, с точки зрения культуры нашего населения и психологии. Не буду говорить сейчас про Фрейда…. Но, к сожалению, человек всегда думает и говорит о другом, ориентируясь на то, как он бы себя вел в этой ситуации. Такие люди полагают, что все, кто идет во власть, идут воровать. Если пошел в аэропорт, то тоже за тем, чтобы что-то стащить…. Отчасти и власть сама виновата в этом. Но я хочу сказать, что, сколько себя помню, я всегда зарабатывал сам. В студенчестве мне мама пересылала 10 рублей, еще я получал стипендию – 11 рублей. Но когда я хотел сделать приятное девушке, то разгружал вагоны с картошкой, работал в стройотрядах.  Потом, когда разрешили предпринимательство, с друзьями организовывал видеосалоны, возил икру…. В общем, все, что было не запрещено, я попробовал. Жена моя одной из первых организовала кооператив «Модница» - торговала на рынке, продавала какие-то там штанишки. В конце 80-х бывали дни, когда я в сутки зарабатывал больше, чем за месяц на госпредприятии. То есть мы получили возможность покупать квартиры, потихоньку зарабатывали свой стартовый капитан. Потом я расширил свой кругозор, и это позволило нам с Константином создать свою авиакомпанию «Авиашельф». Я не скрывал никогда, что деньги имею. И когда проходит первое насыщение, когда человеку уже не надо думать о хлебе насущном,  когда не стоит вопрос - купить жене шубу или отправить ребенка на учебу, то начинаешь понимать, что есть еще что-то что человеком движет – честолюбие, амбиции, высокие материи. На голодный желудок ты этого не поймешь, но так и есть.

Когда я уходил из аэропорта Толмачево и баллотировался в мэры Южно-Сахалинска, мне все друзья говорили, что я круглый идиот. На посту генерального директора аэропорта я имел хорошую зарплату, мне компания предоставляла все – от бронированного мерседеса с охраной до трехэтажного коттеджа. А уходил я в Южно-Сахалинск образца 2005 года, вы, наверное, помните, каким он тогда был. Но мною двигало желание себя реализовать. О деньгах я думал в последнюю очередь. Люди, которые прошли такой же путь, меня поймут, а те, кто видит во всем элемент наживы – нет.  Я не собираюсь оправдываться, крыльев у меня за спиной нет. Но и в мэры я шел не из-за денег, и если мне что-то удалось на этом посту, если мне удалось улучшить жизнь города, я могу считать эту миссию выполненной.

Когда меня позвали строить аэровокзал, я пошел потому, что это моя мечта. Я мечтал о нем еще в 2001 году, но тогда это было невозможно. Я хочу его построить, и не потому, что планирую заработать на нем денег.

Сергей Макаров: А вы не хотите вернуться в политику? Например, не видите себя депутатом областной думы?

Андрей Лобкин: Никогда не говори никогда. Пока я наслаждаюсь жизнью, после того ритма, что у меня был на посту мэра. Два срока – это нормальный период, за который можно что-то сделать. Сейчас у меня есть интересный проект, который захватил меня.

Ирина Свидерская: Как изменилась ваша жизнь за этот год, прошедший со времени отставки?

Андрей Лобкин: Я стал намного спокойнее. Сначала чувствовал себя не в своей тарелке, так как режим резко поменялся. Но сейчас я просто кайфую. Абсолютно несовместимые нагрузки. Любимое дело. Смотрю на людей, которые остались работать в мэрии, радуюсь их успехам. Многое в их работе мне нравится. И самое приятное, что произошло за 12 месяцев, а я ушел в отпуск с последующим увольнением как раз 1 февраля, я ничего плохого в свой адрес не слышал. Но не беру в расчет интернет.

Ирина Свидерская: 10 февраля у вас день рождения. Как планируете отмечать?

Андрей Лобкин: Я хочу улететь в Москву и отметить день рождения с мамой. Ей 87 лет.

Сергей Макаров: Почему именно Надсадин - ваш приемник?

Андрей Лобкин: Спасибо! Когда мы говорили с Сергеем Александровичем, я сказал, что у нас есть абсолютно уникальная возможность осуществить передачу власти команде, которая уже работала. У Сергея Александровича свое видение ситуации, но это и хорошо. Мое жизненное кредо – ученик должен идти дальше своего учителя. И любой руководитель должен воспитать себе смену. Я очень рад, что люди выбрали Надсадина, потому что считаю его очень порядочным человеком. Я работал с ним бок о бок семь лет в мэрии, а до этого мы работали с ним в аэропорту. Сергей Александрович способен реализовать самые большие проекты в городе. Вот именно так власть и должна переходить. Потому что, когда я пришел в мэрию в 2005 году, то наделал кучу ошибок. Не зная ситуации, я привел с собой команду, у которой не было опыта. Было сложно. Меня критиковали, в том числе и вы, что менял вице-мэров как перчатки. Это правда, я обжигался. Я руководил большим аэропортом, Толмачево – четвертый аэропорт в стране, там работают три тысячи человек, но это не сопоставимо с городом. Это совсем другая ментальность – управлять предприятием, пусть и большим, и городом. Сергею Надсадину в этом намного проще – у него за плечами большая школа. Думаю, горожане не пожалеют, что выбрали его.

Ирина Свидерская: А не бывает такого, вы набираете номер: «Сергей Александрович, не так ты чистишь город!»

Андрей Лобкин: Такого не бывает! Он все и сам прекрасно знает. Я вижу, что мы отладили работу по расчистке. Хотя главное, что мне удалось на посту – это наладить работу с губернатором. Меряться - кто круче, в такой ситуации совершенно недопустимо. Амбиции и гордыню нужно убирать. Нужно четко понимать, что мэров на острове много, а губернатор один. Поэтому мэр обязан выстраивать отношения с губернатором, чтобы максимально использовать возможности главы региона. В Южно-Сахалинске нам это удалось. Сейчас бюджет города 25 млрд рублей. Когда я пришел на этот пост, он был 3,5 млрд рублей. Так что хорошее дело мы сделали, а дальше будет только лучше.

Ирина Свидерская: Раз мы в ресторане, может тост?

Андрей Лобкин: Я хочу поблагодарить вас за вопросы, за интерес к авиационной теме. А тост я хочу поднять за наш прекрасный город . Чтобы жизнь была в нем такая, чтобы вопросы задавали только о природе, погоде и любви!

Сюжет в программе "Наш День":