Как сегодня найти человека, который не имеет прописки, принципиально отказался от сотового телефона и про интернет знает только то, что он есть? Когда мы стали его искать, то получали примерно такие координаты: «После Пугачева первый поворот направо, за шлагбаумом прямо и отсчитать третий стан. Там в стороне стоит чум» или «в лесу возле станции защиты растений пройти по тропинке, потом направо и раздвинуть заросли…». Но мы не отчаивались. Еще пара дней поисков, и вот мы уже идем на место встречи – он ждет нас, сидя на теплотрассе, и читает инструкцию к радиоприемнику «Витек»: «Хоть новости российские узнаю, да и речь родную после семи месяцев услышать приятно».
Он пускался в такие авантюры, что власти отправляли его в психиатрическую больницу на обследование. А он с большой иронией относится и к своим приключениям, и к реакции на них. В Бориса Васильевича Силкина нельзя не влюбиться.
На днях он приехал из Тайваня, возле побережья которого его подняли из моря рыбаки. 74-летний Силкин выехал на самодельном плату из бамбука и пластиковых бутылок с Филиппин, и двое суток его трепал шторм.
Пенсионер-путешественник
На Филиппины он отправился в конце 2013 года. С пенсии в 10 тысяч рублей («живу скромно, мне много не надо») насобирал на билет до Манилы и немного отложил на жизнь на первое время. В тропики подался на зимовку.
- Надоели морозы. Я живу в самодельном чуме, а его как ни утепляй, все равно холодно. Возраст уже не тот, чтобы зиму тут переносить.
Не испугало его даже то, что острова только-только перенесли разрушительный тайфун, и страна находилась на грани гуманитарной катастрофы. На отправление не повлияла и потеря амуниции – накануне отъезда случайный знакомый, которого приютил пенсионер, украл у него его рюкзак с приготовленным скарбом – палаткой и другими вещами походника. И так скромный багаж Силкина усох до минимума.
- Манила – криминальный город, лямки у сумок режут только так. Хорошо, что у меня резать нечего. Да и денег надо много, чтобы в столице жить - самый дешевый номер в гостинице – 1000 песо. Я побыл там немного, осмотрелся. Помогал ликвидировать последствия тайфуна – убирал ветки. А потом взял карту и стал подбирать место подальше от цивилизации и поближе к морю, чтобы начать строить свой Ковчег. Мне всегда нужно совмещать приятное с полезным. Без постройки судна у меня отдыхать не получается.
Ковчег и жена
Он приехал в деревеньку Дипасален. Рядом городок Косигуран. На всю округу только трое иностранцев. Сам Силкин, бельгиец, который строил что-то вроде маленького отеля или кемпинга, и еще один немец. Но немца потом убили. «Видимо, денег было много, и он не умел их прятать». После убийства немца местные жители стали буквально трястись над русским: «Не дай бог с тобой что случится, у нас проблемы будут».
Поселился пенсионер у бельгийца.
- Нет, денег не платил, сам спросил, сколько он мне платить будет. Сторговались на кокосовых орехах в неограниченном количестве и рисе, - смеется Силкин.
Силкин состоял при недострое в качестве сторожа. Работа от основного занятия – постройки Ковчега не отрывала – будущий кемпинг стоит прямо на берегу моря.
- Когда я начинаю строить ковчег, то всегда оказываюсь в центре фестиваля – вокруг меня собираются местные жители. Смотрят, советуют, помогают. Мне нравится эта суета. Строил из себя Миклухо-Маклая – подружился с местными племенами.
Этот «фестиваль» познакомил Бориса Васильевича с женой. Сенейде 48 лет, пятеро детей, она из местного племени.
- У нас платонические отношения, - считает нужным уточнить Силкин, - но когда вернусь – зарегистрируемся.
Жена научила его премудростям местной жизни.
- В этой примитивной жизни много не примитивного. Она показывала мне, как правильно хвататься за дерево, при тайфуне, чтобы не унесло. Хочу привезти ее на Сахалин, вот бы она поднялась на клюкве – у нее за спиной столько поколений собирателей.
Во время своего семимесячного отпуска Силкин выезжал с Филиппин на месяц в Таиланд, познакомился с тем, как отдыхают большинство «нормальных» россиян. И ему, «не нормальному», не понравилось. Поездка была вынужденной – заканчивалась филиппинская виза, для получения новой требовалось на время сменить страну.
- Паттайя - город греха, правильно о ней говорят. Ну ее! Поел там фруктов, а больше не хочу возвращаться.
Шторм
К июню Ковчег был готов, и Силкин "обкатал его" выходя в местный залив. Иногда уходил в соседние деревеньки. Стал ждать шторма, чтобы в экстремальных условиях проверить судоходные качества своего судна. И шторм подошел.
- Сенейда меня предупреждала, что унесет на Тайвань, но я не стал говорить, что мне туда и надо, - лукаво улыбается Силкин.
К плаванию Силкин подготовился основательно - взял литров 15 воды, штук 20 кокосов, немного папайи, манго, сети и сачки для ловли рыбы. До этого почти месяц сидел на специальной диете, приучал организм к путешествию по морю.
- Ел все сырым, не только фрукты, но и рыбу. Вымочу ее в винигаре – местном уксусе и нормально. Меня всегда интересовало, как путешествовали мореходы в древности, как они переносили длительные переходы при ограниченных ресурсах. Кокосы, оказалось, соленую воду плохо переносят. Портятся.
Парус ветер порвал в клочья. Поставил штормовой парус, поменьше. Двое суток, пока бушевал шторм, он почти не спал – привязал себя на корме и удерживал судно по ветру.
- Страшно? А чего в море бояться? Мне вот здесь, в городе, страшно. А в море умереть можно от отчаяния, безнадежности, но если этого не испытываешь, то погибнуть там трудно. Иногда глянешь вверх, а там где-то высоко волна вздымается, но мой ковчег за счет своей конструкции мягко ее принимал.
А потом произошло то, что уже описано в сми разных стран: его обнаружили и подняли на борт рыбаки тайваньского судна, затем передали береговой охране, а те - сотрудникам российского консульства.
- Сел в консульстве писать там заявление с просьбой помочь. Рассказал все, что было со мной эти семь месяцев, и приписал, что занимался народной дипломатией. О русских филиппинцы узнают не по каким-то олигархам, а по мне.
Почувствовали консульские работники в Силкине коллегу или нет, но отнеслись к нему очень заботливо. Помогли с документами, приобрели билет до Южно-Сахалинска, на время пребывания поселили в хороший отель.
- Так и узнал, где все люди останавливаются. В туалете даже телефон был. Старался там ни до чего не дотрагиваться. Излишество все это, лучше жить так, как Сенейда живет.
Кстати, с Сенейдой он так и не простился. Силкин ее предупредил, что собирался в Россию, но то, что его унесет на Родину именно этот шторм, женщина не знала. Впрочем, она дождется.
Планы на будущее
На Сахалине Силкина ждал его чум, его не разрушили и не разграбили.
- Хотя кто-то в нем жил – постель оказалась заправленной, а я ее никогда не заправляю.
С Борисом Силкиным легко и весело. Его доброта и самоирония очаровывают с первой минуты. Мне приходилось встречаться с разными путешественниками. И у многих на челе было отпечатано осознание собственного величия. Эти люди были уверены, что топая босиком по Латинской Америке или взбираясь на Эверест, они делают важное, значительное дело для всего человечества. Силкин напрочь этого лишен.
- Смешу людей своими ковчегами. Но ведь и смешить кто-то должен. И вот что удивительно - моряки, почему-то ни разу не упрекали меня, не говорили, куда полез. Хотя, казалось бы имено они на это как раз имеют право. Помогают, поддерживают.
Кстати, его ковчег выдержал все испытания и сейчас плавает где-то у берегов Тайваня. У его на борту осталась одна очень ценная для Бориса Васильевича вещь – паломнический блокнот, куда записывали адреса и отзывы все, с кем он встречался за время странствий. Так что большая просьба – если вдруг он вам попадется, верните владельцу.
Силкин встретится со всеми сахалинскими друзьями, а потом поедет в Санкт-Петербург. Там живут его бывшая жена и трое детей. Младшего сына он видел в последний раз в 1996 году. Тогда тот был курсантом, а сейчас – капитан. Жена зовет жить в пустующем доме, но Борис Васильевич получит благословение от детей на женитьбу на Сенейде и вернется на Филиппины. Будет там разводить пчел. Дело это для него знакомое – занимался им в Абхазии и на Алтае.
Говорит, влюбился Филиппины, в живущих там добрых и отзывчивых людей. А вот с постройкой ковчегов покончено, говорит, возраст уже не тот, чтобы в плавание уходить.
- Это было мое прощание с морем.
Хотя, кто знает? Ему ведь всего 74 года.
