Профессорский дом

Я сидела в своей квартире на Калужской и вносила последние правки в текст. Мне предстояла встреча с профессором, чтобы передать ей рукопись для рецензирования. После нашего первого знакомства прошло полгода, и я, намереваясь позвонить, вынула из сумки бережно прибранную визитную карточку с изображением муаровой дамы с кошкой на руках. Адрес — домашний.

«Будет удобнее, если Вы, Саша, приедете ко мне домой, — услышала я голос в телефонной трубке. — Езжайте на станцию «Краснопресненская”. Оттуда позвоните». Мне подумалось, что с учётом огромных расстояний в самом деле значительно проще принимать у себя. На Сахалине это не очень принято. Люди немного замкнуты. Пригласить в свой дом — значит довериться.

Было начало лета, моросил мелкий дождь. Выбрав из своего нехитрого гардероба наряд поскромнее и накинув муслиновый платок, я выскочила на улицу и поспешила вдоль ореховой аллеи. В сумке, слегка оттягивая плечо, но грея душу, лежал результат моего труда последних нескольких лет.

Я вышла на нужной станции и позвонила. «Вам сейчас необходимо пройти по подземному переходу. Упрётесь в решётку зоопарка. Далее идите вверх по Красной Пресне до первого поворота и сверните направо в Волков переулок. Саша, запомните, Волков переулок. Это ключевой ориентир для Вас. Шагайте смело, не сворачивая. Конечно, Вам известно, что в этом переулке родился и жил символист Вячеслав Иванов. И должно быть небезынтересно, что здесь частенько бродил Велимир Хлебников и носил в наволочке свои сочинения — боялся потерять, но всё равно по рассеянности многое утратил, а Давид Бурлюк ходил за ним и подбирал рукописи. Так что дышите и наслаждайтесь историей. Жду».

Позднее я прочла в дневниках Лили Брик, что у Хлебникова никогда не было ни копейки, носил одно и то же бельё, брюки всегда рваные, вместо подушки — наволочка, набитая рукописями; что писал он непрерывно, но корректуру за него всегда делал кто-то другой, боялись дать ему в руки — обязательно перепишет наново. «Я никогда не слыхала от него пустого слова, он не врал, не кривлялся, и я была убеждена, да и сейчас убеждена в его гениальности», — писала Лиля в своих «Пристрастных рассказах».

Я шла по Волкову переулку и силилась услышать хоть отдалённо звон серебряных нитей, связующих меня, здешнюю, с героями теперь уже моих страниц, через сто лет. Здесь пахло гениальностью.

Продолжение здесь

"Старая Москва. Трамвай". Художник Сергей Боев