Ночь. Улица. Матрос.
Сегодня сложно представить, что в истории русской литературы конца XIX – начала XX столетия есть неизвестные факты. Казалось бы, Серебряный век уже не имеет права на загадки. Сколько можно обсуждать легкомыслие нравов, гениальность имён и уникальность поэтических приёмов!
Совсем недавно внимание научного сообщества привлекло одно скромное, но верное утверждение по поводу самого популярного стихотворения Александра Блока «Ночь. Улица. Фонарь» (1912). Я вычитала где-то, что накануне написания этих строк поэт гулял осенним вечером вдоль Мойки в Петербурге и заметил матроса, зацепившегося за ограждение. Матрос хотел покончить жизнь самоубийством.
История эта, вызвавшая чрезвычайное любопытство, тут же попала в текст моего научного доклада. Я даже добросовестно сослалась на авторитетное мнение Дмитрия Сергеевича Лихачёва, который, размышляя о художественном своеобразии текста, написал, что канал Крестовского моста (именно там происходило описанное в стихотворении) имел особую популярность среди отчаявшихся жить. По ночам эта территория была пустынна и не охранялась городовыми. Рядом находилась аптека. Именно в аптеках, по практике дореволюционного времени, обычно оказывалась помощь при несчастных случаях.
Позднее на мой доклад был прислан научный отзыв, в котором фигурировало следующее наблюдение: «Мне встретилась совершенно не поддающаяся объяснению трактовка известного стихотворения “Ночь, улица…”. Она меня настолько поразила, что я даже советовалась с известными блоковедами, возможно ли такое прочтение. Они меня в один голос заверили, что нет. Автор доклада утверждает, что известные предметы в этом стихотворении увидены “глазами матроса, который решил утопиться, но повис на парапете набережной”. При этом приводится ссылка на комментарий Лихачёва к стихотворению. Но там нет ничего подобного…».
Это был тот случай, когда Наука потребовала неоспоримых доказательств в то время, как с газетных полос Петербурга за 1912 год стенали несчастные души: «Вчера, днём, по Тучкову мосту проходил конторщик, Иван Воробьёв, 26 лет. Он вдруг перевесился через перила моста и кинулся в воду. Воробьёву стали кидать спасательный круг, с помощью которого утопавшего вытащили на берег» или «Вчера с Елагина моста бросился в Невку Михаил Семёнов, 27 лет. Утопавшего успели спасти городовые».
Особое внимание обратила на себя заметка: «Обилие самоубийц, избирающих для расчёта с жизнью Неву и другие реки, создало особый промысел спасателей. Целые сутки они дежурят на берегу, наблюдая за самоубийцами. За каждого спасённого “герои” получают через канцелярию градоначальника по 5 рублей».
Для меня стало удивительно, что современные блоковеды до сих пор не сопоставили дневник поэта с его стихотворением. В записях Александра Блока от первого октября 1912 года я обнаружила: «Сыроватая ночь, на Мойке против Новой Голландии вытянул за руку (вместе с каким-то молодым человеком) молодого матроса, который повис на парапете, собираясь топиться. Охал, потерял фуражку, проклинал какую-то “стерву”».
Поэт шёл по набережной, спас человека и написал свои самые известные строки. Даже жалкий троечник, несомненно, знает стихи про уличный фонарь, но вряд ли кто-то вспомнит о несчастном матросе и его едва не оборвавшейся, бессмысленной и тусклой, жизни. Быть может, оттого не вспомнит, что столичный блоковедческий бомонд в один голос заверил о невозможности такого прочтения Блока. Или потому, что поэт мог бы написать «Ночь. Улица. Матрос», но личность спасённого человека показалась ему менее романтичной, чем фонарь.
Полный текст «Ночь. Улица. Фонарь»
Художник Олег Ильдюков
+7-962-125-15-15
А не написано ли где, отчего матросы в реку-то бросались?
А вы можете мне скинуть в личку ссылку на ваш жж или где вы выкладываете все ваши посты? Где-то в одном из постов Любовь выкладывала, я не могу найти. Мне очень нравится вас читать!
В часы вакхических отрад
Пускай в семействе наших внуков
Об нашей удали твердят;
Лукьян Якубович, 1831
"Расшифровка" стихов, через события в жизни автора - лично для меня очень интересная история.
Спасибо.