Песни нашего двора

Вечер обволакивал. Вечер словно бы по-гитлеровски наступал – неожиданно и вероломно. А пива не хватало. Пива было ровно до наступления вечера – в самый раз. Дешёвое было – «Тройка» что ли… вобщем, на что достаточно было подростковых родительских денег. Сидели под окнами пятиэтажек в военном городке – их отличие, городков, в том, что детей не звали домой – дети сами всё по-военному знали – во сколько уйти, во сколько прийти, во сколько подъем, во сколько отбой. Сидели под окнами домов, смотрящих десятилетиями на другие такие же дома, стоящие рядком – один за другим, один за другим. Вот как на параде – один за одним…

Знать лады, аккорды и перебирать струнами казалось и являлось действительно крутым. Ну, то есть, ты мог не владеть логарифмическими функциями и не щеголять знанием таблицы Брадиса – если ты владел перебором, то весь район был твоим. Это вот АЭМ и ДЭЭМ, а потом вот Барэ… и Сектор Газа вместе с Хоем летел как ошпаренный к вершинам хит-парадов шпанюковской «Песни года». «Ветер взвоет над бараками, БМП нам лязгнет траками – домой-домой, пора домой…».

Иногда пели о любви. Девчонка, избалованная мужским вниманием, но слегка, как казалось, обделенная жизнью, затягивала «Как снежинки слёзы тают на твоём окне. Кто я для тебя – не знаю, но нужна ты мне… Скоро ночь, Луна застыла и прозрачны сны. Я стою как тень на тени в облаке Луны…», а мы подключались… «Даже через океан прикоснусь к твоим губам, даже через океан прикоснусь…». Девчонка затягивала о любви девчонки… Ну да ладно, если мужики стеснялись петь. Потом я слышал эту песню утренним радио ночного поезда – я прибывал в Южно-Сахалинск из Смирных, проводница, как всегда, зачем-то будила на полтора часа раньше положенного срока – все матерились, проклинали РЖД и, недовольно выплетаясь из тесных купе в проветриваемые просторные туалеты, слушали, слушали, и подпевали «Океан, океан, наших слёз океан…». А я думал – вот же обманщица та девчонка, и вот же обманщики они, мои друзья, они ж ведь говорили, что эту песню сочинили сами… Океан, океан…. Гитары, аккорды…. Дворы… Не её это песня. И не их. Оказывается…

Струны на гитарах никогда не рвались и прически гитаристов оставались одними и теми же. Помню, как Серёжка хвастался тем, что друг постриг его почти налысо одними лишь только ножницами. «Без всяких там машинок» - говорил он, поправляя расклеенные по всей стене постеры футболистов, и хвастался «Ты никогда так играть не сможешь… Нужны недели тренировок». А потом брал шестиструнную и затягивал то, чему научили -  «Вечером на нас находит грусть порой, порой… Сердце ноет, сердце просится домой, домой…».

И сердце ныло. Сердце просилось обратно. Просилось, когда я поступил в университет и уехал за пределы области. Просилось, когда, слушая запись в кассетном плеере, я вспоминал дни минувшие. Дни, в которых я всё так же сидел на лавках под окнами пятиэтажек в военном городке. Дни, когда молодая, но такая уже избалованная мужским вниманием, девчонка пела песню об океане… Дни, когда я в последний раз подпевал… Дни, когда «Вечер обволакивал... Вечер словно бы по-гитлеровски наступал – неожиданно и вероломно. А пива, как всегда, не хватало…».