История скребущейся кошки

Немного не оттуда начну, откуда хотел… У меня есть очень хорошая подруга. Она – из разряда близких сердцу друзей. Подруга из разряда друзей… великий русский язык… Ну вы, я думаю, поняли. Сегодня я задаю ей следующий вопрос: «Не хотела бы ты поучаствовать в написании моего нового блога?». Она, естественно, спрашивает: «О чем он?». Я говорю: «О скребущейся кошке…». Она… после некоторого молчания: «Я и не знаю о чем сказать, есть фото кошки, но они старые. Да и неинтересно будет…». Я говорю: «Ну ты ж помнишь из детства как кошки скреблись в наши двери?». Она: «Ну это фото чужой кошки…». «Проехали» - говорю я. Расстраиваюсь, но не подаю виду. Разница в возрасте у нас – чуть более восьми лет.

А я один только помню это? И мне одному обидно, что другие не помнят?

Предыстория

Жили мы в маленьком поселке, у всех у нас были свои домашние животные. Парадоксально или нет, но у нас, в Смирных, в квартирах, в основном жили коты и кошки. Моего кота звали Филимон, ну или Филька. Поговаривали, что достался он нам от гуманных зэков, обогревших и приютивших это маленькое мохнатое существо. А я всегда знал – он – из выводка котят, свалившихся не понять откуда на маленькую небогатую семью, раздававшую живые трофеи направо и налево.

Гуляет сам по себе

Филька рос самостоятельным и терпеть не мог сидеть дома. Он всегда уходил. И всегда возвращался, чтобы поесть или быть приглаженным. Он был по-настоящему диким и приходил домой лишь для того, чтобы спокойно поспать. Помню как он приходил с разбитой головой, и мы всем подъездом останавливали кровотечение… Помню как он приходил со сломанной лапой, и мы всем подъездом мастерили ему искусственный фиксатор, который он терпеть не мог и скидывал при первой же возможности. А приходил он всегда одинаково – он посреди ночи драл своими когтями обитую мягким материалом входную дверь. Драл так, что все в нашей двушке просыпались, вставали и открывали ему – разбитому и потрепанному жизнью. Он ложился, зализывал свои раны… Приходил в себя, лакал воду, ел то, что ждало его в миске… И опять уходил. 

Первая боль

Моя первая боль связана именно с ним. Как сейчас помню – вышел на коридорную площадку, оттого, что услышал дичайший для меня, тогда 8-летнего, крик. Кричал он. Когда я его увидел он стоял напротив соседского кота и всем своим видом наэлектризованного провода показывал – уходи ты, и уходите вы все… Я сам справлюсь, я сам… Я тогда протянул к нему руку, чтобы сгладить, чтобы унести и не допустить… И сам нарвался. Клубок из двух пираний-котов намотался на мою кисть. Я совсем не чувствовал боли. Я чувствовал, что сейчас похож на героя фильма про Фрэдди Крюгера, только вместо обезображенного лица в кадре была моя обезображенная рука. Помню слова отца: «Ну ты даешь! Как так-то?!». Мне было больно, но я был счастлив, что их разнял.

Все они уходят

Филька ушел рано, как уходят рано все те, кто успел полюбиться до бессознания. И слава богу, что он последовал той древней животной традиции – не умирать на глазах людей. Просто ушел и не вернулся. Тогда же ушли Дёра (Каскадёр) и Рыжик – бездомные псы, жившие в подъездах нашего деревянного двухэтажно-трехподъездного дома. Ушли и не вернулись. Просто ушли и просто не вернулись.

Ночами я не вижу кошмаров… Но иногда мне кажется, что я слышу тот самый скрежет когтей по обитой мягким материалом двери… Я встаю, включаю свет… и вспоминаю, что давно уже не мальчик с расцарапанными руками, живу уже не там и наши двери давно уже железные…