Фотомастерская. Персоны. Игорь Костин: "150 рентген за фотографию".

Сегодня страшная дата: ровно 28 лет назад на весь мир прогремел Чернобыль...

Сегодня я хочу рассказать о фотографе РИА "Новости" Игоре Костине, который с первых дней катастрофы находился там. Это страшные фотографии. Многих людей, изображенных на них, уже нет в живых. Но фотографии эти показывать важно и нужно. В назидание человечеству. Как исторический факт. Как пример героизма ликвидаторов и фотографа. И чтобы помнили...

В 2011 году, к 25-ой годовщине трагедии, на сайте РИА "Новости" вышел прекрасный очерк Дмитрия Виноградова об Игоре Костине с фотографиями старейшего фотокора РИА "Новости" Владимира Вяткина. Его я здесь и опубликую.

...Одним из первых журналистов, попавших 25 лет назад на место Чернобыльской катастрофы, был Игорь Костин, штатный фотограф Агентства печати "Новости" (ныне РИА Новости).

Фотокорреспондент Игорь Костин в своей киевской квартире. Фото Владимира Вяткина. РИА "Новости".

Съемки ЧАЭС и Припяти он сделал делом всей своей жизни — два раза спускался в четвертый реактор, пять раз поднимался на крышу третьего реактора, загрязненную радиоактивными осколками, полсотни раз облетал АЭС на вертолетах, снимал ликвидаторов, переселенцев и детей с патологиями, родившихся после аварии.

Фотокорреспондент Игорь Костин в своей киевской квартире. Фото Владимира Вяткина. РИА "Новости".

Фотографии из Чернобыля принесли ему множество премий, в том числе самую престижную — World Press Photo. В результате съемок он получил и огромную дозу излучения – 150 рентген, и долгое время лечился в лучших больницах мира.  Но он жив и в свои 75, (сегодня Игорю Федоровичу 78 лет), прекрасно себя чувствует, в чем убедились навестившие его в Киеве журналисты РИА Новости.

Грамота для "биоробота"

"Больше всего я горжусь солдатскими грамотами – у меня их пять. Они пахнут портянками", — фотограф Игорь Костин достает из шкафа пачку почти одинаковых красных грамот. На них отпечатан узнаваемым машинописным шрифтом советского времени казенный текст – за проявленное мужество и выполненный перед родиной долг "в условиях сверхвысоких полей радиации" объявляется благодарность от руководства штаба по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. И только фамилия адресата вписана от руки.

Грамоты, впрочем, ничем особенным не пахнут, но за казенным текстом чувствуется какая-то тайна. Такие грамоты выдавались "биороботам" — солдатам, которых в самодельных свинцовых латах на 40 секунд выгоняли на крышу третьего блока, соседнего с взорвавшимся четвертым. Радиоактивные обломки накрыли большую территорию вокруг, и очищать ее пришлось людям – электроника настоящих роботов из-за радиации моментально выходила из строя.

Каждые 40 секунд по противной сирене на крышу выбегали двое солдат – "биороботы Петя и Вася", как их тут прозвали. За сеанс, за который солдат должен был успеть схватить лопатой кусок графита или бетона и скинуть его в развороченное жерло четвертого блока, "биоробот" получал увольнение в запас, 100 рублей, солдатскую грамоту и дозу радиации, примерно равную тому, что обычный человек получает за всю жизнь. 

"Биороботы". Фото Игорь Костин. РИА "Новости".

"А отказаться солдат мог?", — спрашивает Костина корреспондент РИА Новости.

"Солдаты от выполнения приказов не отказываются", — усмехается он.

Сам-то он был на крыше пять раз. И каждый раз добровольно.

Гламур vs вермишель

Костин встречает нас на вокзале в Киеве – заметный издалека, высокий, по-настоящему элегантный усатый джентльмен в хорошем костюме. Он пытается забрать наш багаж и проводит к такой же красивой, белоснежной машине — "Хендай Сонате".

"Это он еще сутулится, — шепчет риановский фотограф Владимир Вяткин. — Я его помню в 80-х, как он в желтом галстуке, в канареечном пиджаке шел по Крещатику и обозревал прогуливающихся дам. И жены у него всегда были самые красивые".

До начала работы в АПН Костин принадлежал миру советского гламура и богемы — снимал фэшн для советских журналов мод, дружил с моделями, художниками и режиссерами, снялся на вторых ролях в нескольких известных художественных фильмах и до сих пор любит при случае известного российского режиссера назвать "Никиткой", а молдавскую певицу — "Сонькой".

Но в середине 70-х Игорь Костин неожиданно для многих занялся документальной, новостной фотографией.

"Хорошо помню, как встретился с апновским фоторедактором — легендарной Галиной Плеско. Это была такая фронтовичка, с желтыми от "Казбека" пальцами — ее все в редакции боялись и, когда она вразвалочку, как медведь, шла по коридорам, прятались по кабинетам. Она сказала мне: Игорек, ты неплохой фотохудожник. Но ты нам не подходишь. Это не журналистика. Ты можешь три-четыре хороших фотографии делать в год. А нам надо 3-4 карточки каждый день".

Костина так сильно задели эти слова, что следующие несколько лет он потратил на то, чтобы доказать обратное и стать, наконец, журналистом. Он долго работал внештатно, выживая, как он говорит, "на одной вермишели".

Под теплым дождем

В середине 80-х Костин уже был состоявшимся, известным всему Киеву репортером. Об аварии на Чернобыльской АЭС он узнал одним из первых.

"Никакой официальной информации не было — только маленькая заметка и фотография в "Правде", — хорошо помнит он. — Зато слухи и сообщения западных "голосов" были самые невероятные — о сотнях тысяч погибших".

Но истинных масштабов катастрофы тогда никто не понимал.

Элита поспешила отправить своих детей из Киева — "на поезда билеты было не достать", вспоминает фотограф. Костин до сих пор помнит, как 2 мая вместе с сыном ходил что-то снимать в какой-то театр.

"Вечером пошел теплый майский дождь, и я до сих пор не могу себе простить ту прогулку — ведь дождь прибивал к земле и каштанам радиоактивную пыль".

В начале мая Костин тоже отправил сына из Киева — к друзьям в Одессу.

Уже 29 апреля Костин впервые попал на станцию — в ход пошли старые связи, да и корочка АПН творила чудеса. Первое, что его впечатлило – бесконечные колонны беженцев с зараженной территории.

"Коровы в кузовах грузовиков, скарб, автобусы с людьми, — точь-в-точь как на войне, которую я видел пятилетним мальчиком", — говорит он.

Тогда же случайно Костин впервые попал в вертолет к дозиметристам, которые несколько раз в день облетали станцию для мониторинга ситуации.

Облет электростанции на вертолете. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Дозиметристы за работой. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

"Делаю через иллюминатор — его нельзя было открывать из-за зашкаливавшего уровня радиации — свои первые снимки развороченного четвертого блока".

Поэтому его первые фотографии со станции, тут же облетевшие весь мир, имеют такую круглую рамочку и немного мутные из-за немытого вертолетного стекла.

"Но я понимал, что все это не то — мое место там, у реактора", — говорит Костин.

После проявки оказалось, что почти все снимки засвечены – так их "обработала" радиация – и только несколько цветных диапозитивов удалось "спасти".

Разрушенный 4-ый энергоблок станции. Фото Игорь Костин. РИА "Новости".

"Когда я садился в вертолет, то чувствовал себя охотником, преследующим добычу, – обычный репортерский инстинкт, — говорит фотограф. – А теперь начал понимать, что чувствует жертва, за которой следит невидимый, неслышный и от этого еще более страшный враг".

Детский сад "Сказка"

Раз за разом Костин возвращался на станцию.

"Понимаете, кто-то же должен был это снимать", — объясняет он.

И, поразмыслив, признается: "Там была потрясающая атмосфера, какая-то иная цивилизация с иными отношениями между людьми — честными и готовыми прийти друг другу на помощь".

Он спал в бывшем детсадике "Сказка" на соседней койке с простым мужиком – а тот, как потом выяснилось, был генералом КГБ. И чтобы поднять в воздух военный вертолет, тогда было достаточно устного распоряжения командира – никакой бюрократии и волокиты.

На целый год станция стала для Костина главным местом работы. Впрочем, и в декабре 1986 года, уже попав на больничную койку, эпопею с Чернобылем для себя он так и не закрыл. Все 90-е возвращался в "зону", а потом долго снимал последствия аварии — детей-инвалидов, ликвидаторов и их похороны, "самоселов".

Самое удивительное, что фотографии из Чернобыля широко расходились по всему миру — это не очень вяжется с представлением о закрытости Советского Союза и стремлением скрыть подлинные масштабы катастрофы. С другой стороны, надо признать, что АПН делало акцент на снимки, где было ясно видно, что борьба с последствиями катастрофы идет полным ходом и ситуация под контролем.

Те командировки навсегда изменили жизнь Костина — пришли и всемирная известность, выставки и награды по всему миру, и тяжелые болезни, от которых он лечился в специализированных клиниках Хиросимы, России и Франции. Чернобыль повлиял даже на его личную жизнь — в конце 80-х на встрече с журналистами "Штерна" Костин познакомился со своей второй супругой, красавицей Аллой — она как раз работала в "Интуристе", принимая иностранных туристов. Девять лет назад, когда Костину было 66 лет, у них с Аллой родилась дочка Даша. Даша занимается художественной гимнастикой и готовится составить серьезную конкуренцию российским гимнасткам.

Игорь Костин с Дочкой Дашей и супругой Аллой. Фото Владимира Вяткина. РИА "Новости".

Встреча с "Еленой"

"Больше всего я мечтал, чтобы легендарные "крышные коты" взяли меня в эпицентр взрыва, вглубь четвертого реактора", — вспоминает Костин с такими сентиментальными интонациями, с которыми обычно говорят про детскую мечту о велосипеде.

"Крышные коты" — группа дозиметристов-разведчиков Минатомэнерго СССР – внимательно выслушали Костина и наотрез отказались его туда сопровождать. Никто не хотел получать лишние рентгены ради каких-то фотографий.

Но выбрав момент, когда "коты" сами туда отправились, Костин присоединился к ним и увидел, наконец, печально знаменитую "Елену" — двухтысячетонную крышку четвертого блока, подкинутую взрывом в воздух и упавшую на ребро. Свое ласковое прозвище она получила от названия схемы водоохлаждения – "схемы "Е". Увидел, но не сразу снял – коварная радиация вновь засветила все пленки, а две дорогие камеры Костина были попросту конфискованы из-за зашкаливающего уровня радиации, который они изучали. Радиация доходила тут до 2600 рентген в час — колоссальный уровень.

"Крышные коты" за работой. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Ко второму походу к "Елене" Костину пришлось готовиться особо, а побывавшая в эпицентре камера до сих пор валяется в свинцовой обмотке у него на балконе – он любит развлекать гостей счетчиками Гейгера, истерически пищащими от прикосновения с камерой.

Рентгены на память 

У Костина вообще довольно много странных сувениров – он показывает икону, снятую со стены деревенского дома из зоны отчуждения, и кусочек красного знамени, водруженного "крышными котами" на трубу ЧАЭС как символ победы человека над катастрофой – снимал этот исторический момент тоже Костин.

Вопрос "Вы не думали померить уровень "фона" от этого знамени?" Костин называет кощунственным и демонстративно целует красную тряпицу.

Радиация давно превратилась для него в предмет шуток, несмотря на долгие месяцы пребывания в больницах России, Европы и Японии и перенесенные им сложные операции. Костин дает журналисту РИА Новостей одну из самых страшных фотографий — на ней изображены внутренности четвертого реактора — заставляет держать, а потом смеется: "Все, ты получил два рентгена, тебе хана". Приготовленные супругой грибы он приглашает попробовать, приговаривая: "Вот, попробуйте грибочки из Чернобыля", а когда Владимир Вяткин объясняет Костину, в каком костюме хотел бы его сфотографировать, тот шутит: "Я сфотографируюсь хоть в трусах, только имей в виду, что от радиации все увеличивается в размерах".

Шутливая интонация Костину, кажется, нравится все-таки больше, чем пафос: "Понимаете, я чувствовал, что это мой долг – снимать, так же как работать лопатой или летать с дозиметром вокруг реактора. И кто это должен был делать, как не двухметровый дебил Игорь Костин? Я рад, что не оказался говнюком, не прятался за юбки женщин и выполнял свою мужскую работу".

И не без удовольствия вспоминает, как солнечным летним днем шел по Крещатику и встретил одну знакомую манекенщицу.

"Игорь, мы такое о тебе слышали! – будто бы сказала она. – Я думала, ты один из нас. А ты не один из нас. Мы гордимся тобой, Игорь!".

Ликвидаторы. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

В полевом госпитале. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Зона отчуждения. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Дозиметристы. Облет реактора. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

"Крышные коты". Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Замеры радиационного фона. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Последствия радиационного облучения. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Зона отчуждения. Фото Игоря Костина. РИА "Новости".

Фотографии Игоря Костина. РИА "Новости".

Портеты Игоря Костина - Владимир Вяткин. РИА "Новости".

Автор очерка - Дмитрий Виноградов. РИА "Новости".

Использованы материалы блога Рустема Адагамова.