Огненная ловушка

Сумерки сгущались, а Ким Дин Гир все также неподвижно сидел на берегу, глядя на маленькую речушку, впадающую в большое море.  Он смертельно устал: бесконечные смены в угольном забое отнимали и эмоции, и силы, но тревога за жену и детей, мысли об их настоящем и будущем не давали уснуть.

События последних месяцев перевернули жизнь людей на острове.

Японское правление на  Сахалине закончилось, и этот факт никак не укладывался в голове:  слишком уж незыблемым оно казалось невольнику, отправленному много лет назад из родной Кореи  на суровую островную землю.

Ким Дин Гир работал на шахте в поселке Нисисакутан (Бошняково).  Трудился по двенадцать часов в сутки, добывая уголь, а после смены брел в стылый барак, где ждали дети, жена и  горячий ужин, не особенно сытный (скудный семейный доход не позволял роскошествовать),  но всегда приготовленный с заботой и любовью.

Дин Гир называл жену Ок Тя (Жемчужина).  Эта   мужественная маленькая женщина  трудилась не покладая рук, чтобы придать видимость стабильности их полунищенскому существованию.  Даже заболев, она продолжала с утра до ночи работать на огороде, по дому,  ухаживала за ним и детьми, тщательно скрывая немощь от мужа. Место в бараке, клочок земли  чугунная печурка (вакуищики) – все состояние семьи Дин Гира.  Нормальная печь им не по карману. Как скопить на нее 180 иен, получая в день 2.5 иены, да еще отчисляя львиную долю заработка на японские военные займы?.  Эти поборы унизительная «обязаловка» для корейских невольников. Но они не смели роптать, боясь оказаться в рядах казненных « шпионов» …

Работа шахтера тоже полна опасностей: люди выбивали на своих фонарях буддийские сутры, надеясь,  что магические знаки уберегут их от гибели в ненадежных забоях.  Дин Гир всегда спускался в шахту с таким фонарем. Но сейчас он тихо сидел, наблюдая за спором двух водоемов.  С поразительным упорством маленькая речушка стремилась преодолеть мощный прибрежный накат и влиться в море, стать его частью. Волны надменно отбрасывали ее, но слабый поток не сдавался.

Ким Дин Гир тоже не собирался пасовать перед судьбой.  Он научился выживать среди японцев, привыкнет и к русским.   И пусть работать при новой власти приходилось не  меньше (нужно было оперативно восстанавливать шахты, большинство из которых стояли затопленными), она хотя бы положила конец унижениям и поборам.  Дин Гиру, как и многим другим корейцам, хотелось вернуться на родину, но для этого не было ни средств, ни возможностей.  Рассчитывать на помощь русских  в этом вопросе тоже не приходилось: они не меньше японцев заинтересованы в рабочих руках.  Словом, из бесправных корейские переселенцы превратились в «невыездных». Ким Дин Гир был неглупым  человеком и не питал напрасных иллюзий.  Он просто размышлял о том, что строить жизнь нужно здесь, что ради благополучия детей и любимой «Жемчужинки» он готов на любые жертвы.  А море, что стало таким родным за годы жизни на острове, щедро делилась с шахтером энергией жизни и дарила надежду на обновление.

  В пять утра Дин Гир уже стоял у ворот шахты.  Десятки рабочих серыми тенями появлялись из предрассветного тумана, вставляя карточки в щит приемки.  На вагонетке смена спустилась в штрек.  Ширина угольного пласта позволяла работать  отбойными молотками, а это все же полегче, чем махать целый день кайлом…

  Визг сирены раздался внезапно.  Подхватив свой фонарь, Дин Гир оглянулся на русских товарищей (он уже научился их так называть) – из темноты на единственного в смене опытного шахтера глядели расстерянные лица.  Д ин Гир понял: только он способен вывести бригаду из забоя.  Схему штрека бывалый шахтер знал наизусть. За годы работы он привык к темноте и тесной глубине подземных тоннелей, и сейчас уверенным голосом закричал: «Бегите за мной!».  Люди сплотились возле него и вместе рванули наверх.  Фонари раскачивались в их руках, как хищные тени  мелькали на каменных стенах, а сзади шахтеров уже подгоняли огонь и едкий удушливый дым…

 А наверху в это время работала группа защиты.  Окаменевшим голосов мастер Ефимцев приказал запечатать воспламенившийся штрек.  О н знал: там внизу смена из девяти - человек, но ждать не мог – не имел права, минуты задержки – и пожар охватил бы всю шахту. Дюжина рабочих, как заведенные, таскали песок и цемент, защитная стена стремительно росла, быстрее, чем  бежали из горящего забоя девять шахтеров во главе с Ким Дин Гиром.  Когда они  добрались до выхода, он оказался залит бетонной стеной… Люди, укрывшиеся от пожара за спасительной преградой,   слышали стуки, но уже не могли помочь задыхающимся в дыму товарищам.  Слезы текли по  закопченным лицам свидетелей этой трагедии, но каждый из них знал: шахта, словно подводная лодка, -не задраишь во время отсек, погибнет все.

 Внуки шахтера, пытавшегося вывести товарищей из горящего штрека, живут на Сахалине.  Они успешны и счастливы, и надеюсь, что их судьба похожа на ту, о которой мечтал Ким Дин Гир, сидя в последний свой вечер на берегу маленькой упрямой речушки.