Рыба гниет с головы?

       [[wysiwyg_imageupload:1030:height=194,width=131]]  В давние студенческие годы увлекался философией. Нам ее преподносили, как мать всех наук: диамат и истмат.  Сегодня, правда, выяснилось, что нет такой науки – есть игры разума или лингвистический тренажер для тренировки мозга отдельной социальной группы. Не вредное занятие – извилины кучерявить. Как шахматы в спорте, так и философия в науке.

Не буду распространяться о фальшивости и реальной вредоносности для социального развития еще одной науки – юриспруденции. Теоретическая юриспруденция и правоприменительная практика - это одна из сфер, где предельно ярко выражается принцип «каждый в меру своего понимания работает на свои интересы, а в меру непонимания — на интересы тех, кто знает и понимает больше». «Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы» - писал Публий Корнелий Тацит (55-120 гг. до н.э.).

Как я воспринимаю, единственная социальная польза от законников – это когда норма права служит укреплению общественной морали и индивидуальной нравственности. Нравственность – свойство психики человека, определяющее  благотворчество или устремленность к социальному прогрессу. Мораль – свойство психологии человека, определяющее социализирующие нормы поведения в реальной жизни. Денег на юристов-законодателей и разных правоведов тратим много – а социокультурная среда ухудшается.

Что запало из философии для практики управления? Это постулат древнегреческого философа Протагора: человек есть мера всех вещей.

Этот постулат подтвердил знаковый деятель 20-го века - Фидель Кастро. В феврале 1985-го вице-президент Академии наук СССР академик  Овчинников вместе с небольшой делегацией приехал на Кубу. Долгих шесть часов беседы с революционером. Кастро с горечью говорил о том, что все его юношеские мечты так и не сбылись. Когда он творил революцию на Кубе, то не знал, насколько несовершенен человек. С сегодняшними людьми далеко не уйдешь. Можно совершать какие угодно социально-экономические эксперименты, менять форму организации - капитализм, социализм - но при сегодняшней мотивации, при нынешнем психологическом портрете человека все выльется в одно и то же. Социализма не получается. Раньше казалось: сделай революцию, возьми власть - и люди поймут, что их счастье заключается в том, чтобы творить, строить, созидать. А они не понимают. Человек слаб, ему подавай банальные потребительские радости. И потому, мол, он решил: все усилия сосредоточить на том, чтобы дать кубинцам образование мирового уровня и создать на Кубе отличную систему здравоохранения. «Я позвал народ за собой, и потому на мне - ответственность», - заявил тогда Фидель. - «Если я дам кубинцам образование и здравоохранение высокого уровня, то это обеспечит им достойное место в меняющемся мире. Будет Кастро у власти, не будет - а народ, имеюший превосходные образование и медицину, проложит себе путь...».

История советского развала это подтвердила – каждая республика нашла силы идти своим путем. Не удивительно. В СССР была лучшая школа социологии в мире, школа Ядова – Герчикова. На каждом заводе социолог – в обязательном порядке. Существовала экспериментальная социология, советские ученые использовали современнейший математический аппарат, это была прогностическая наука, с точными прогнозами, социологи всего мира с широко раскрытыми ртами глядели на исследования наших ученых. Здравоохранение и образование – основа государственной политики, социальных прав человека…

Дальнейшее социальное переустройство определило правоту иного древнегреческого софиста Фразимаха: в мире не существует иной справедливости – кроме интересов более сильного. Суть постсоветского правления и его правоприменительной практики осуществляется в соответствии с ветхозаветным принципом, следование которому порицал ещ? царь Соломон: «Сила наша будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным» (Премудрость Соломона, 2:11).

В недавние результаты социологических опросов Левада-центр характерны следующими оценками респондентов: в постсоветской ситуации среди множества типов — трудоголика, бюрократа, технократа, серого исполнителя-функционера, лизоблюда, карьериста, идеалиста, дурака и т.п. - «наверх» отбирается тип безынициативного приспособленца, лишенного каких-либо достоинств и знаний; холуйство – основа бюрократической солидарности; новый тип представителя «элиты» - политическая или управленческая «шпана», временщики, разыгрывающие больших политиков, национальных идеологов и топ-менеджеров; российская управленческая элита представляет собой замкнутое социальное множество, удерживаемое лишь лояльностью вышестоящему начальству, от которого оно полностью зависит и расположения которого всячески ищет; в идеологическом плане управленческая элита представляет довольно аморфную группу, объединяемую лишь представлениями о том, что считает важным высшая власть, подбирающая и назначающая подчиненных на соответствующие должности и позиции… А ведь они вышли из советских времен с мощнейшей системой детско-юношеского воспитания и моральным кодексом.

Новые культурологи прозападной ориентации утверждают лишь один критерий для всех культурных образцов - качество жизни как степень ее комфортности и технологического совершенства. Эти трансформации фиксируются как ценностный «синдром постмодернизма», который документирован исследованиями по 40 странам за 1970-1995гг.

Что в остатке? Российская действительность совершенно понятна и достаточно объективно объясняется в координатах демократического рыночно-капиталистического государства.

Но основной закон страны содержит такие нормы, как «человек – высшая ценность», «РФ – социальное государство». Нормы не заполняются содержанием – остаются декларативным камуфляжем еще одного древнего постулата конкурентной среды: человек человеку волк.

Надежды на церковь не оправдались. Прав был Е.В.Плеханов: «Против индивидуализма не растет никакого зелья на небе. Печальный плод земной жизни людей, он исчезнет лишь тогда, когда взаимные (земные) отношения людей не будут более выражаться принципом „человек человеку – волк» (Е. В. Плеханов о религии и церкви. М., 1957, с. 373).

В последние 15 лет мне довелось некоторым высокопоставленным управленцам задать вопрос: -Конкуренция для вас – главный догмат, свет в окошке экономического развития. Скажите, а что делать в социальном государстве с теми, кто проиграл в конкуретной борьбе. Ведь очевидно, что таких большинство. Что им делать? Уйти в небытие или присоединиться к победителю? В первом случае надо выкинуть из Конституции статью 7 о социальном государстве. А во втором случае это уже не конкуренция, а поглощение или корпоративный передел. Так чего мы добиваемся в экономике, когда результатом душещипательных мантр про конкурентную заботу о потребителе является исключительно рост цен и тарифов?

Задача укрепления нравственности поставлена еще в прошлогоднем послании президента. Пока исполнение этой задачи региональная власть имела ввиду – даже на уровне понимания вопроса.

В тему анекдот из интернета: «Математик, бухгалтер и экономист претендуют на одно и то же рабочее место. Интервьюер вызывает математика и задает ему вопрос:

-Сколько будет дважды два?

Математик немедленно отвечает:

-Четыре.

Интервьюер спрашивает:

-Точно? Вы уверены?

Математик делает круглые глаза:

-Конечно!

Интервьюер вызывает бухгалтера и задает ему тот же вопрос. Бухгалтер, подумав, отвечает:

- В среднем, четыре. Плюс-минус 10 процентов, но в среднем — четыре.
Наконец, интервьюер вызывает экономиста и ставит его перед тем же вопросом. Экономист встает, запирает дверь на ключ, задергивает шторы, выдергивает телефон из розетки, подсаживается рядом с интервьюером и спрашивает:
- Чему это должно быть равно?»…

Любые политэкономические трансформации в государстве определяются преобладающими социотипами и психотипами населения. И так уж сложилось в России, что образцом социотипа служит пример начальника. Голова той самой рыбы, с которой начинается гниение.

 Потому про социотипы я еще продолжу – дело нужное.